Розы для Маринки - [3]

— Мы сходим с ума. Это всего лишь сны.

— Нет! — внезапно и громко крикнула она. — Не смей так говорить! Маринка жива, и она сейчас на небесах… Она общается с нами, она возле нас. Ты не понимаешь?! — и тут она окончательно разрыдалась.

Спустя минуту, она успокоилась.

— Прости, что повысила голос. Понимаешь, просто я не хочу верить в то, что все закончилось. Я хочу верить, что она жива, вот только находится в другом месте, в другом мире.

И тут они оба обнялись, как никогда… Удивительно, с какой силой горе объединяет двух людей, потерявших одного, общего ребенка. И тогда быт, некогда охладивший чувства, начинает приобретать такой никчемный смысл. Эти два несчастных человека всегда любили друг друга несмотря не на что, а теперь, глядя на них, казалось, что они любят друг друга еще сильнее.

Однажды ночью мама Маринки проснулась в холодном поту с таким громким криком, что разбудила мужа.

— Памятник… — твердила она как в бреду.

— Что? — пробормотал он полусонным голосом.

— Маринка… Ее памятник… Он…

— Да что с памятником? — резко вскочил он. — Маринка снилась?

— Она сказала, что не хочет тебя сердить. Поэтому приснилась мне, — сказала она.

— Кто-то напал на памятник? Вандалы?.. Ну, что? Если так, я прямо сейчас же туда поеду! — возбудился он.

— Нет. Этот памятник… Он ей… Он ей не нравится! — выдавила она из себя.

— Почему?.. — немного заикаясь, спросил отец Маринки, — умоляю, расскажи, что Маринка хотела?

— Она хочет, чтобы его убрали, — сказала она, с трудом глотнув пересохшим горлом слюну.

— Да почему, господи?! Что не так?

— Он на нее давит и душит. Она сказала, что он слишком тяжелый.

— Но как же так? — расстроился он. — Я хотел как лучше для нее. Она же всегда любила быть в центре внимания.

— Она очень боялась тебя рассердить и просила меня, чтобы я тебе это передала.

— Это просто невероятно! Это просто сумасшествие! — резко переменил он тон.

— Если она просит, надо это сделать.

— Нет! Об этом не может быть и речи. Я слишком дорого… — тут он внезапно оборвал предложение. — Послушай, душа моя, Марина очень нас любит, и она всегда будет рядом с нами. Но мы слишком часто думаем о ней, понимаешь? Мы слишком предались фантазиям и уже не отличаем реальность от вымысла. Прошу тебя, только не плачь. Я сам начну плакать… Так просто нельзя. Мы оба сойдем с ума, если будем так дальше себя вести. Нам нужно посвятить себя чему-нибудь еще. Нам обоим нет и сорока пяти. Надо жить дальше… Только не плачь, прошу.

После этой ночи, они изо всех сил старались не думать о случившемся. Чтобы как-то отвлечься, они решили посвятить себя другим вещам. Начали было ходить в детский дом. Нет, они, конечно, не думали усыновлять ребенка. Они хотели дать этим несчастным детям хоть капельку, но все же любовь. Это помогало им жить дальше. Маринка же оставалась для них любовью всей жизни, но не ее средоточием.

В поселке тем временем говорили все время об этих злосчастных ста розах. Отцу от этих слухов становилось плохо. Он начинал чувствовать себя виноватым. Он говорил о том, что можно было все предотвратить, что это был знак, на который они просто не обратили внимание. Но жена его утешала, убеждая, что это всего лишь предрассудки. Потом он вспоминал последние дни ее жизни, ее слова о том, что он ее переживет, ее внезапное желание поехать в горы. Потом он внезапно вспомнил, как Маринка говорила матери, что хочет, чтобы отец всегда приносил ей белые розы.

Так он и сделал на следующий день: он отнес Маринке букет роз. Поставил в вазу, сел около могилы и навзрыд заплакал. Такую волю слезам он мог дать только здесь, где его никто не видел. Ночью, после посещения могилы, ему приснилась Марина. Она была вся в белом, сияющая, чистая, красивая. Сказала, что девственниц в раю принимают хорошо. Поблагодарила за букет, который она держала в руках.

— Папа, а ты опять принес мне сто роз. Продавщица, у которой ты их покупаешь, обманывает тебя. Но я не обижаюсь, умершим ведь принято дарить нечетное количество. И тогда не обижалась.

Потом она начала задыхаться…

— Что с тобой, Кнопочка моя? — кричал он во сне.

— Памятник… Это все он, это все он, — повторила она несколько раз и растворилась.

Утром он все рассказал жене. Та начала злиться на него за то, что он медлит с памятником. Он был в настоящем смятении. Как бы он ни пытался не врать себе, он понимал, что в глубине души, ему было жаль потраченных денег. Он продолжал носить к ней на могилу белые розы. Но Маринка почему-то уже не снилась ему.

Долгое время он боролся с собой, пока не решил, что память о дочери не заключена в этом камешке. Ему было гораздо важнее видеть ее, говорить с ней. Ибо теперь он точно знал — она не умерла. Он убрал эту каменную глыбу и поставил вместо него аккуратный маленький памятник, где были выгравированы одни инициалы, две даты и никаких излишеств.

В поселке ходило много толков по этому поводу. А как гордились религиозные ханжи, которые были уверены, что на этот поступок отца Маринки побудило непосильное их давление!

Долгое время Маринка не снилась родителям. Но однажды она все-таки приснилась им и сказала, что ей очень понравился ее новый памятник, который на нее совсем не давит и не душит. А еще сказала, что букеты быстро вянут, а она хочет, чтобы цветы были живые. Недолго думая, отец в ближайшие дни же посадил у ее могилы куст белой розы, который, к удивлению его самого и других, быстро приросся. Могила Маринки быстро проросла ее любимыми белыми розами, которые привлекали много внимания. Посетители кладбища часто с восторгом проходили мимо ее «маленького сада», читали инициалы и даты, тяжело вздыхали о такой преждевременной кончине юного и безгрешного ангела.