Розы для богатых - [146]

Брайан стоял, возвышаясь над ней.

– Отэм, на кой черт ты вышла за меня замуж?

– В ту ночь у Рекса ты назвал меня дешевой шлюшкой. Мне хотелось отплатить тебе такой же болью, какую ты причинил мне. Это было средством запихнуть оскорбительные слова обратно тебе в глотку. Мне казалось, что будет ужасно забавно посмотреть на выражение твоего лица, когда ты узнаешь, что та самая дешевая шлюшка – твоя жена.

– Ну что ж, ты своего добилась. Смотри как следует, дорогая. – На скулах Брайана вздулись желваки, и он пристально поглядел на нее. – Я боготворил тебя, женщина. И больше всего я боготворил твою честность. – Он повернулся и, размахивая руками, зашагал к дому. – Большое спасибо за честность.

Отэм кинулась вслед за ним и схватила его за руку:

– Не уходи, Брайан. Нам надо поговорить. Ты не можешь просто взять и уйти.

– Я, черт возьми, могу делать все, что пожелаю.

Она отпустила его руку и сделала шаг в сторону.

– Чего ты хочешь? Мне собраться и уехать или подождать?

– Не знаю. Знаю только, что прямо сейчас мне нужно уйти. Мне надо подумать.

Она кивнула:

– Пока будешь думать, постарайся не забывать, что Лонни был моим мужем.

– А я-то кто, черт меня побери?

– Мой муж. – Отэм протянула ему руку, чтобы он увидел, что колечка больше нет. – Я всегда буду любить Лонни, но это не значит, что я не могу любить и тебя. Я не могу любить тебя так, как восемнадцатилетняя девочка любила Лонни, но вот эта двадцативосьмилетняя женщина считает, что ты самый лучший. У нас может выйти кое-что хорошее, Брайан. Ты, я и ребенок. Пока тебя не будет, старайся думать обо всем этом, а не о том, что было и прошло. Мне не нужны твои деньги, поэтому спроси себя, почему я хочу остаться.

При свете луны лицо Брайана казалось каким-то призрачным. Отэм дотронулась пальцем до его губ.

– Я подожду. Когда ты будешь готов поговорить, то найдешь меня здесь.

Глава 47

Отэм ждала неделю, потом вторую. Брайан не звонил, а она не осведомлялась, поддерживает ли он связь со своим офисом. Она пробовала выбросить из головы все мысли о Брайане и думать только об одной непреходящей вещи в своей жизни: о ребенке.

Она заставляла себя как можно больше времени проводить вне Дома Осборнов. Тэтл-Ридж и ее жизнь там никак не были связаны ни с Брайаном, ни с Ллойдом, поэтому Отэм укрылась в домике Молли. Чтобы убить бесконечные часы ожидания, она работала в саду. Пока Отэм подрастала, у Молли всегда был сад, помогавший им прокормиться. Чтобы снять напряжение, которое она испытывала в Доме Осборнов на протяжении последних нескольких месяцев, Отэм под влиянием порыва расчистила, вскопала и засеяла кусочек земли позади дома, соорудила грядки в форме водоворотов и волнистых линий, которые засадила цветами самых разнообразных оттенков вперемешку с овощами. Она смеясь говорила Молли, что это картина, только написанная на земле, а не на холсте.

Если она не работала в саду, не купалась в речке или не гуляла с Джерри и Грэйси по лесу, то уезжала в город, оставляла машину на стоянке и ходила из магазина в магазин, беседуя с простыми, общительными людьми, которые когда-то помогали ей. Сидела на крыльце скобяной лавки и трепалась с Джебом, озорно с ним перемигиваясь, когда мимо проходила миссис Бэйкер, хозяйка пресловутых помойных баков, или подолгу беседовала с проповедником Андерсоном.

Андерсон сказал одну фразу, которая всплыла в ее памяти уже намного позже, после того как Отэм вернулась в Эдисонвилл. «Все мы грешники, Сью Энн. Мы должны – или должны бы – время от времени падать на колени, но слишком сильно каяться и унижать самих себя худо для души. Нужно еще и уметь стоять в полный рост, любить и благоговеть перед этим слабым созданием, которого Господь счел достойным и сподобил пожить на Его земле».

У Отэм было чувство, будто эти слова даруют ей отпущение грехов. С удивлением она вдруг поняла, что дрожь, терзавшая ее тело в течение многих месяцев, исчезла. Она не только простила Дугласа, но и сама была прощена. Теперь она просыпалась по утрам с чувством благополучия. И тем не менее к концу второй недели дни стали тянуться мучительно долго.

Отэм больше чем обычно проводила времени с детьми в приюте и с Эллой, часто обедала с Бобом Проктором. Его практика выросла, но он все еще в значительной степени зависел от бывшей одноклассницы. Однажды, когда они обедали в клубе, Отэм заговорила о Сан-Франциско.

– Ты все еще нужен мне здесь, но я сама не знаю, где буду через год. Если хочешь уехать, то я подумаю, что можно сделать, чтобы связать тебя с некоторыми моими знакомыми в Сан-Франциско.

– Не знаю, – ответил Боб. – Думаю, что там у меня возникнет ощущение потерянности.

– Сначала так оно и будет. А через какое-то время ты построишь свой собственный мирок. Я пользовалась преимуществами обеих этих планет: умиротворенностью Тэтл-Риджа и круговертью Сан-Франциско. Я скучала бы по большому городу, если бы не поездки с Брайаном, когда он улетал отсюда по делам. Как бы он ни был занят, мы все-таки умудрялись куда-нибудь сходить.

Боб, опустив глаза, изучал свой недоеденный сандвич.

– Есть что-нибудь от Брайана, Отэм?

– Нет, – ответила она и посмотрела на товарища через стол. Взгляд его был неуловим, и Отэм протянула руку. – В чем дело? Есть что-то такое, что мне следует знать?