Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - [82]
Полагая, что произведения писательниц (как и писателей) должны служить определенным общественным задачам, критик выстраивал иерархию женщин-литераторов с точки зрения пользы, которую они способны принести. В ней Бунина оказывается среди утративших актуальность и значение сочинительниц. Такая оценка творчества поэтессы будет сохраняться долго. Нескольких пренебрежительных упоминаний оказалось достаточно, чтобы перевести Бунину в разряд литераторов, подлежащих окончательному забвению.
Нового открытия Буниной не произошло и на рубеже веков, когда представители русского модернизма начали перечитывать поэзию начала XIX века вообще и женские сочинения в частности. Здесь речь прежде всего идет о Каролине Павловой, которой активно занимался Валерий Брюсов. В 1901 году поэт прочитал доклад «Материалы по библиографии К. Павловой» на заседании Библиографического общества при Московском университете (подробнее об этом см. [Тиханчева]). Марина Цветаева была внимательной читательницей Каролины Павловой, о чем свидетельствует множество параллелей в творчестве поэтессы. Владислав Ходасевич писал о Евдокии Ростопчиной, хотя и аттестовал ее поэзию как нечто второстепенное:
В книгах ее так много похожего на лирический дневник, так много автобиографических намеков и прямых воспоминаний, столько стихотворений «на случай», посвящений, «ответов». Весьма вероятно, что именно отталкиванием от ростопчинской «женскости» вызвана «мужественность» <поэзии Каролины Павловой. — М. Н.>[618].
Но если интерес к Павловой и Ростопчиной все-таки был, Бунина по-прежнему оставалась в забвении, и это тем интереснее, что «русский модернизм <…> представляет собой яркую эпоху, когда задача проектирования и возрождения (ренессанса) литературы снова осознавалась критикой как насущная миссия»[619]. Бунина же перешла в разряд почитаемых «старших родственниц», которых уважают, но не перечитывают. Так, Ахматова походя признается, что «в семье никто, сколько глаз видит кругом, стихи не писал, только первая русская поэтесса Анна Бунина была теткой моего деда Эразма Ивановича Стогова»[620], добавляя тем самым важный штрих к своему авторскому мифу (А. П. Бунина приходилась Э. И. Стогову лишь дальней родственницей).
С сочувствием, но в характерном ключе пишет о поэтессе и И. А. Бунин. Для писателя она важна как представительница его рода:
Совсем недавно была и ее годовщина — столетие со времени ее смерти. Годовщина эта тоже никому не вспомнилась, а меж тем заслуживала бы и она того. Если принять во внимание время, в которое жила Бунина, нельзя не согласиться с теми, которые называли ее одной из замечательных русских женщин. Помимо мемуаров Семенова, сведения о ней можно найти еще в одной давней статье, принадлежавшей Александру Павловичу Чехову. Теперь, говорит он, имя Буниной встречается только в истории литературы да и то потому, может быть, что портрет ее еще доныне висит в стенах Академии Наук. Но в свою пору оно было очень известно, стихи Буниной читались образованной публикой с большой охотой, расходились быстро и высыпали восторженные отзывы критики. Их хвалил сам Державин, публично читал Крылов, ими восторгался Дмитриев, бывший ближайшим другом Буниной[621].
Бунина здесь родственница, «замечательная русская женщина», которую хвалил Державин и чьим другом был Дмитриев. Характерно, что Бунин не пытается прочитать сочинения поэтессы. Таким образом, А. П. Бунина становится как бы воплощением метафоры Урсулы Ле Гуин «исчезающие бабушки». Ле Гуин говорит о писательницах, чьи имена были преданы забвению, — они подготовили почву для современных женщин-литераторов, став, таким образом, их «бабушками»[622]. Бунина в буквальном смысле фигурирует в семейных хрониках как почитаемая старшая родственница, однако стихи ее при этом не читались, инерция репутации Буниной как архаичного автора оставалась по-прежнему очень сильной.
Список использованной литературы
Письмо А. П. Буниной П. Н. Семенову от 24 марта 1826 г. РГАЛИ. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 6.
Письмо А. П. Буниной П. Н. Семенову от 9 декабря 1827 г. РГАЛИ. Ф. 467. Оп. 1. Ед. хр. 6.
Письмо А. С. Шишкова А. П. Буниной. РО РНБ. Ф. 862. Архив А. С. Шишкова. Ед. хр. 7.
Письмо А. С. Шишкова А. П. Буниной. РО РНБ. Ф. 862. Архив А. С. Шишкова. Ед. хр. 7.
Аглая: [журнал].
Альбом Анны Петровны Буниной / Публ. К. Я. Грота // Русский архив. 1902. Кн. I. № 4.
Аониды, или Собрание разных новых стихотворений. Кн. I–III. М., 1796–1799.
«Арзамас»: Мемуарные свидетельства. Накануне «Арзамаса». Арзамасские документы. М., 1994. Т. I–II.
Батюшков К. H. Сочинения: В 2 т. М., 1989.
Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. СПб., 1886.
Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. М., 1953–1959.
Билевич Н. И. Русские писательницы XVIII века и XIX века. М., 1848.
Благонамеренный. 1820. Ч. IX. № 5 (16 марта).
Бунина А. П. Неопытная муза. М., 2016.
Вестник Европы: [журнал].
Веревкин Н. Женщина-писательница // Библиотека для чтения. 1837. Т. 23. Отд. I.
Воейков А. Речь // Вестник Европы. 1810. Ч. 49. № 4.
Волкова А. А. Стихотворения девицы Анны Волковой. СПб., 1807.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Сексуальная жизнь женщин всегда регламентировалась властными и общественными институтами, а отношение к ней многое говорит о нравах и культурных нормах той или иной эпохи и страны. Главный сюжет этой коллективной монографии – эволюция представлений о женской сексуальности в России на протяжении XI–ХХ веков. Описывая повседневность представительниц разных социальных групп, авторы обращаются к целому корпусу уникальных исторических источников: от церковных сборников наказаний (епитимий) до медицинских формуляров российских родильных домов, от материалов судебных дел до различных эгодокументов.
Книга одной из самых известных современных французских философов Юлии Кристевой «Силы ужаса: эссе об отвращении» (1982) посвящается темам материальной семиотики, материнского и любви, занимающим ключевое место в ее творчестве и оказавшим исключительное влияние на развитие феминистской теории и философии. В книге на материале творчества Ф. Селина анализируется, каким образом искоренение низменного, грязного, отвратительного выступает необходимым условием формирования человеческой субъективности и социальности, и насколько, в то же время, оказывается невозможным их окончательное устранение.Книга предназначена как для специалистов — философов, филологов, культурологов, так и для широкой читательской аудитории.http://fb2.traumlibrary.net.
Натали Земон Дэвис — известный историк, почетный профессор Принстонского университета, автор многочисленных трудов по культуре Нового времени. Ее знаменитая книга «Дамы на обочине» (1995) выводит на авансцену трех европейских женщин XVII века, очень разных по жизненному и интеллектуальному опыту, но схожих в своей незаурядности, решительности и независимости. Ни иудейка Гликль бас Иуда Лейб, ни католичка Мари Гюйар дель Энкарнасьон, ни протестантка Мария Сибилла Мериан не были королевскими или знатными особами.
Период с 1890-х по 1930-е годы в России был временем коренных преобразований: от общественного и политического устройства до эстетических установок в искусстве. В том числе это коснулось как социального положения женщин, так и форм их репрезентации в литературе. Культура модерна активно экспериментировала с гендерными ролями и понятием андрогинности, а количество женщин-авторов, появившихся в начале XX века, несравнимо с предыдущими периодами истории отечественной литературы. В фокусе внимания этой коллективной монографии оказывается переломный момент в истории искусства, когда представление фемининного и маскулинного как нормативных канонов сложившегося гендерного порядка соседствовало с выходом за пределы этих канонов и разрушением этого порядка.