Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - [76]
Кюхельбекер посвящает памяти Кульман стихотворение «Елисавета Кульман». Он описывает элизиум, где умершие поэты мирно препровождают время:
Там собрались «барды» все эпох и народов:
К этому сонму присоединяется «Элиза», чей гений признает сам Державин:
Шиллер и даже Гомер также приветствуют ее:
Записи о Кульман Кюхельбекер делает во время одиночного тюремного заключения в Свеаборгской крепости. Так или иначе, Кульман дана весьма высокая оценка: ее имя поставлено в один ряд с именами Гомера, Шиллера и Державина.
Как мы постарались показать, проблема женского литературного творчества была значимой для Кюхельбекера, хотя и далеко не главной. Критик неизменно обращал внимание на публикации поэтесс, чаще других он писал о Буниной, интерес к которой был стабильным на протяжении долгого времени, а самую высокую оценку получила Елизавета Кульман. Однако в данном случае следует помнить, что на Кюхельбекера, как и на многих других писавших об этой поэтессе, сильное впечатление произвела ее судьба, романтизированная в посмертных публикациях. Лейтмотивом рассуждений Кюхельбекера о женской поэзии было сожаление о малочисленности русских поэтесс. Сочетание этой идеи и строгого анализа сочинений (в случае Буниной) обнаруживает переходный характер статей Кюхельбекера: критик одним из первых отказался от мадригального тона в разговоре о женской поэзии.
Таким образом, можно сделать следующие выводы. Репутация Анны Петровны Буниной начала определяться в своих главных чертах еще до выхода дебютной книги ее стихов «Неопытная муза». Критики, лояльные женскому литературному творчеству, нарекли Бунину главной русской поэтессой, новой Сафо. Особую роль в этом, как мы показали выше, сыграл П. И. Шаликов. В дальнейшем комплиментарные формулы были использованы в сатирических произведениях, направленных против Буниной. Репутация поэтессы менялась: оставаясь для части аудитории писательницей, занимающей первое место среди женщин, для другой она была представительницей консервативной «Беседы любителей русского слова», подлежащей осмеянию вместе с другими ее участниками. Интерес к фигуре Буниной испытывали самые разные литераторы, но прежде всего те, чьи взгляды на литературу претерпевали сложные изменения и кого нельзя без оговорок отнести к одному лагерю. Среди них были Милонов, о котором Кюхельбекер позднее писал: «Несчастный Милонов был человек с истинным дарованием»[577], и сам Кюхельбекер.
А. П. Бунина в восприятии В. Г. Белинского: эволюция взглядов критика на женское творчество
Отношение Белинского к писательницам в целом оценивалось как преимущественно негативное или, в лучшем случае, снисходительное. Так, И. Л. Савкина заключает, что одна из самых известных в этом контексте статей, «Сочинения Зенеиды Р‐вой» (о ней речь пойдет ниже),
не только задала парадигму отношения к женской литературе «разночинской» критики, но и создала некоторые предубеждения, которые повторяются из статьи в статью вплоть до сегодняшнего дня, защищенные авторитетом Белинского как «отца-прародителя» русской критики: об Анне Буниной как трудолюбивой, но ничтожной графоманке, о Марье Жуковой как авторе романтических повестей, «где жизнь представляется раскрашенная розовой краскою поддельной идеализации» и чуждых иронии, о том, что юмор и ирония вообще не совместимы с женской литературой[578].
Однако, насколько нам известно, нет ни одной работы, которая была бы полностью посвящена восприятию Белинским женского литературного творчества. Без сомнения, при внимательном перечитывании названной выше и других статей критика эволюция его взглядов окажется более сложной. Это принципиально важный материал для нашей работы, поскольку Белинский не раз упоминал Анну Бунину в своих статьях и, хотя не посвятил ей отдельной работы, оказал определенное влияние на позднейшую репутацию поэтессы.
В контексте истории женской литературы чаще остальных статей Белинского упоминается «Жертва. Литературный эскиз. Сочинение г-жи Монборн», опубликованная в 1835 году в газете «Молва» (Ч. X. № 27–30). Принято считать, что в этот период критик был прежде всего «шеллингианцем и выучеником Надеждина», но, по наблюдениям А. В. Вдовина, в действительности у Белинского происходит «не смена мировоззрений, а их напластование, „подстраивание“ друг под друга и даже сосуществование несовместимых идейных комплексов»[579]. В отличие от «Литературных мечтаний» (1834) или статьи «О русской повести и повестях г-на Гоголя» (1835), «Жертва…» не отражала магистральные интересы Белинского того времени, но зато красноречиво выражала мнение молодого критика о способностях женщин к занятиям литературой. С его точки зрения,
