Розовые единороги будут убивать - [29]

Она бесконтрольно представляла, как доктор Грейг делает этот массаж не пациентке, а ей самой, Лиане Дарлинг.

Причем, она не заметила у доктора Грейга никаких признаков возбуждения. Лишь неимоверную усталость и изможденность.

Эта процедура продлилась около двух часов.

Доктор Грейг не добился желаемого результата и бросил дело.

– Черт!

Он с яростью стянул перчатки и бросил их на пол.

– С ней это никогда не получается. Не понимаю!

Но вот Лиана, как женщина, все очень даже понимала.

* * *

– Лесильда, дорогая, дайте ей успокоительный отвар.

– Да, доктор Грейг.

Медсестра подошла к столику и набрала в столовую ложку содержимое черного флакончика с неприятным дурманящим запахом.

Пациентка мирно сидела на краю койки. Лиана Дарлинг была готова принять пациентку на себя после всех тех процедур радикального лечения, которые с ней провел доктор Грейг.

Но пациентка не желала открывать рот и принимать лекарство. Девушка с силой сжимала губы.

– Открывай рот, – потребовала ее Лесильда, – это последний раз. Ты должна это выпить.

Но та лишь упрямо повертела головой.

– Открой рот! – рявкнул доктор Грейг. – Или опять отправлю на колесо!

Но та упрямилась.

Лесильда тщетно тыкала ложку с отваром в сжатые губы пациентки.

– Может, не стоит, доктор…

Но не успела Лиана закончить, как Грейг вдруг хлопнул в ладоши так громко, что пациентка отпрянула назад и машинально открыла рот. Лесильда, воспользовавшись моментом, сунула ей ложку с отваром в рот.

– Глотай!

Стоило пациентке сделать глоток, как ее моментально выгнуло вперед и… вырвало прямо на пол.

– Превосходно, – порадовался доктор Грейг.

Лиана Дарлинг в ужасе подняла брови.

Только что перед ней сидела чистая пациентка, переодетая в обычную одежду, а не в смирительную рубашку клиники, а теперь… по ее груди и ногам стекали рвотные массы.

– Все лишние жидкости наконец покинули ее организм, – пояснил доктор Грейг, – и она очистилась. Лесильда, вытри ей лицо и одежду.

Кивнув, медсестра взяла полотенце и принялась вытирать рвотные массы с лица и платья пациентки.

– Вот теперь, доктор Дарлинг, я могу с чистой совестью передать вам пациентку для вашей дальнейшей психотерапии. Не благодарите.

И она не стала благодарить.

Лиана понимала, что помимо основной проблемы ей придется лечить все последствия «терапии» доктора Грейга.

– Она ваша.

Лиана восприняла эти слова, как команду.

Она взяла пациентку за холодную руку, посмотрела ей в глаза и сказала:

– Пойдем со мной, милая. Дальше тобой буду заниматься я.

– Процедуры… закончены?

– Да, дорогая. Тебя ждут сеансы психотерапии со мной.

– Психо… что…

– Мы просто поговорим. Ты будешь приходить ко мне, и мы будем беседовать.

– Беседовать?

– Да, просто беседовать.

– Хорошо.

Она наконец согласилась встать и последовать за Лианой прочь из терапевтического крыла доктора Грейга.

– Меня зовут Лиана Дарлинг. А тебя?

Девушка испуганно взглянула на нее, словно забыла собственное имя. Возможно… Лиана не могла исключить этого обстоятельства.

– Что-то случилось? – спросила осторожно Лиана.

– Нет. Просто… доктор Грейг никогда не называл меня по имени. Вы – первая, кто его спросил.

Лиану тронули эти слова за живое.

– Сора.

Голос девушки вернул ее к реальности.

– Меня зовут Сора, доктор Дарлинг. И я рада быть вашей пациенткой.

Глава двенадцатая, в которой летают киты

Иоши замедлил ход «Скользящей по волнам». Яхта почти остановилась, и Сора смогла увидеть отражение звезд в воде, словно под ней простилалось второе ночное небо.

Звезды мерцали и сверху, и снизу.

Все вокруг оказалось погруженным в их волшебное сияние.

Вода и небо слились в единое целое.

Сора уже не понимала, где именно плывет «Скользящая по волнам»: по воде или по небу?

– Сегодня непростой день, – произнес Иоши.

Но уже ночь…

– Сегодня… День Великого Шествия.

– Что-что? – Мо потянулся, пробудившись ото сна.

Ангел расправил крылья и потянулся руками вверх.

– Другие называют это событие Великой Миграцией. Но Иоши больше по душе слово «Шествие».

– Великое Шествие… кого? – пытался понять Лассо.

Иоши наконец зажал тормоз и остановил «Скользящую по волнам». Вода под ними стала гладкой и спокойной. Все волны ушли. Полный штиль.

– Китов, конечно, – улыбнулся Иоши.

– Это значит… мы уже в Проливе Китов? – догадалась Сора.

– Разумеется!

Иоши взял в руки банджо, сел на палубу по-турецки и принялся водить пальцами по струнам. Полилась удивительная мелодия, каждая нота которой имела свое значение и смысл.

– Что происходит? – озадачилась Сора, поглядев в поисках ответа на Лассо и Мо.

Двое молча бездействовали, ожидая чего-то, что должно было вот-вот случиться.

«Скользящая по волнам» стояла в открытом океане. Вдали не видно берегов. Только звездное небо… и звездная водная морская гладь.

– Нужно ждать, – понял Лассо.

Чак-Чак мирно дремал под крылом Мо. Троица путников смотрела на Иоши, закрывшего глаза и ушедшего в какую-то прострацию, унесенный собственной музыкой.

Иоши начал издавать странные звуки, напоминающие мычание. Но Сора не могла называть это мычанием! Нет… то была песня. Странная, необычная, непривычная ее слуху, лишенная слов, но песня. Песня, несущая свой потаенный смысл.

Иоши всегда пел что-то, что несло в себе важный смысл. То же самое случилось перед отплытием, когда он исполнил композицию про песню китов.