Розмысл царя Иоанна Грозного - [34]
– Вашему королевскому величеству поможет бальзам рыцаря Эдвин…
Иоанн незаметно высунул из-под стеганого с гривами полога ногу и ткнул лекаря в бок.
– Пшел ты к басурменовой матери, мымра заморская!
И снова, еще жалобнее, заныл:
– З-зубоньки… Миколушка многомилостивой… З-з-зубы мои!
Дьяк Висковатый припал к колену царя и всхлипнул с мучительною тоскою:
– Аль невмочь, государь мой преславной?
Иоанн поправил повязку, обмотанную вокруг его вспухшего лица, и положил руку на плечо Висковатого:
– Повыгони, Ивашенька, всех их.
Он умильно закатил глаза и, краснея, вдруг попросил по-ребячьи:
– Настасьюшку… Кликни Настасьюшку мою.
Когда пришла царица, в опочивальне никого уже не было, кроме больного.
Анастасия прильнула к желтой руке мужа.
– Орел мой! Владыко мой!
Он нежно обнял ее и болезненно улыбнулся.
– И пошто это так? При тебе хворь моя и не в хворь?
Осторожно сняв с точеной шеи своей крест, царица сунула его за повязку.
Холодок золота пробежал мокрицею по щеке и токающе отдался в висках.
Иоанн царапнул ногтями стену и судорожно передернулся.
– Помираю!.. Люди добрые, помираю!
Через слегка приоткрытую дверь вполз на четвереньках поп Евстафий.
Анастасия с надеждой бросилась к нему навстречу.
– Сдобыл?
Поп поднялся с пола и хвастливо подмигнул.
– Нам не сдобыть ли?
И, скрестив на груди руки, поклонился царевой спине. Чуть вздрагивала раздвоенная его бородка, а губы, собранные в сладенькую трубочку, шептали пастырское благословение.
Царь со стоном повернулся к попу.
– Чем обрадуешь?
– Зубом, государь мой преславной! Сдобыл аз, с молитвою, Антипия великого зуб!
Нетерпеливо вырвав из кулака Евстафия зуб святого Антипия, Иоанн сунул его себе в рот.
– Еще, государь, откровением святых отец, Миколая, Мирликийского чудотворца, равноапостола Констьянтина, матери преславной его Елены, иже во святых Мефодия и Кирилла, учителей словенских…
Иоанн схватил гневно подушку и швырнул ее в лицо Евстафию.
– Никак усопшего отпеваешь?!
Поп шлепнулся на пол. Раздвоенная бородка метнула половицы и так оттопырилась, как будто что-то обнюхивала.
– Сказывай без акафистов!
– Иже во святых отец…
– Не дразни, Евстафий… Голову оторву!
– Сказываю, преславной… Сказываю, великой!..
Он перекрестился и привстал на колено.
– Архимандрит Ростовской, откровением святых отец, спослал тебе, государь, через меня, смиренного, двадесять милующих крестов иерусалимских.
Не спуская страстного взгляда с икон, царица принимала кресты от Евстафия и обкладывала ими лицо, грудь и ноги покорно притихшего мужа.
Передав последний крест, поп на носках выбрался из опочивальни.
Сильвестр перехватил его в полутемных сенях.
– Возложил?
Бессильно свесилась на грудь голова Евстафия.
– Зуб-то а и не Антипия вовсе…
Иоанн лежал, бездумно уставившись в подволоку, и не шевелился. Левая рука его безжизненно свисла на пол. Мутными личинками шелушились на пальцах подсохшие струпья. По углам губ, при каждом вздохе чахлой груди, пузырилась желтеющая слюна.
– Кончаюсь! Настасьюшка! – прохрипел он вдруг в смертельном испуге и рванулся с постели. – Кончаюсь!..
И, теряя сознание, грузно упал на жену.
Смахивая брезгливо кресты, Лоренцо поднес к носу больного пузырек с остро пахнувшей жидкостью.
Иоанн приоткрыл левый глаз.
– Помираю! Зовите попов, – помираю!
Жалко дернулся подбородок, и на ресницах блеснули слезинки.
– С Митей почеломкаться бы в остатний раз. С первородным моим!
На постельном крыльце засуетились боярыни и мамки. Захарьин-Юрьин и Висковатый понесли зыбку с младенцем в опочивальню.
Увидев сына, Иоанн сразу позабыл боль и благоговейно перекрестился.
– Почивает! – умиленно выдохнул он и поманил глазами жену. – Ты на губы поглазей на его! Доподлинно, твои, Настасьюшка, губы!
Царица зарделась.
– Губами мой, а по очам всяк прознает соколиный твой взор, государь.
Паутинною пряжею собрался покатый лоб великого князя. Взгляд его жестко забегал по Юрьину и Висковатому.
– Сказываете, и Сильвестр с Адашевым?
Юрьин высунул голову в дверь и сейчас же вернулся к постели.
– И они. Сам слыхивал: «Люб, дескать, нам на столе на московском не Дмитрий, а Володимир, Старицкой-князь».
– И Курбской?
– И Курбской. Да и Симеон, князь Ростовской.
Висковатый заскрежетал зубами.
– Твоей кончины сдожидаются, государь, и Прозоровской со Щенятевым да Овчининым, да и многое множество земщины.
Иоанн раздраженно заворочался на постели. Точно рачьи клешни, скрюченные пальцы его мяли и тискали простыню. Лицо вытягивалось и заливалось желчью.
– Веди!
Юрьин не понял и ниже склонился.
– Абие волю сидение с бояре!
Царица умоляюще взглянула на мужа.
– Где тебе ныне думу думать, преславной?
– Нишкни! Не бабье то дело!
Но тут же привлек к себе жену.
– А сдостанется стол мой тому Володимиру, изведут тебя с Митенькой.
Ткнувшись лицом в подушку, Иоанн нарочито громко закашлялся, чтобы скрыть рвущиеся из груди рыдания.
Склонившись над первенцем, безутешно плакала Анастасия. Висковатый и Юрьин в тяжелой тревоге закрыли руками лицо и не осмелились проронить ни слова утешения. Лоренцо, засучив рукава, одной рукой перелистывал латинский лечебник, другой – деловито растирал какую-то мазь.
– Абие волю сиденье с бояре! – грозно повторил царь и, выплюнув на ладонь зуб Антипия, сунул его под подушку.
Константин Георгиевич Шильдкрет (1896–1965) – русский советский писатель. Печатался с 1922 года. В 20-х – первой половине 30-х годов написал много повестей и романов, в основном на историческую тему. Роман «Кубок орла», публикуемый в данном томе, посвящен событиям, происходившим в Петровскую эпоху – войне со Швецией и Турцией, заговорам родовой аристократии, недовольной реформами Петра I. Автор умело воскрешает атмосферу далекого прошлого, знакомя читателя с бытом и нравами как простых людей, так и знатных вельмож.
Роман рассказывает о холопе Никишке, жившем во времена Ивана Грозного и впервые попытавшемся воплотить мечту человечества — летать на крыльях, как птицы. В основе романа — известная историческая легенда. Летописи рассказывают, что в XVI веке «смерд Никитка, боярского сына Лупатова холоп», якобы смастерил себе из дерева и кожи крылья и даже с успехом летал на них вокруг Александровской слободы.
Предлагаемую книгу составили два произведения — «Царский суд» и «Крылья холопа», посвящённые эпохе Грозного царя. Главный герой повести «Царский суд», созданной известным писателем конца прошлого века П. Петровым, — юный дворянин Осорьин, попадает в царские опричники и оказывается в гуще кровавых событий покорения Новгорода. Другое произведение, включённое в книгу, — «Крылья холопа», — написано прозаиком нынешнего столетия К. Шильдкретом. В центре его — трагическая судьба крестьянина Никиты Выводкова — изобретателя летательного аппарата.
Роман повествует о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим.
В трилогии К. Г. Шильдкрета рассказывается о реформах, проводившихся Петром Великим, ломке патриархальной России и превращении её в европейскую державу.
Действие исторических романов Константина Георгиевича Шильдкрета (1886-1965) "Бунтарь" (1929) и "Мамура" (1933) уводит читателей в далекую эпоху конца 17 - начала 18 века. Тяжелая жизнь подневольного русского народа, приведшая к серьезным колебаниям в его среде, в том числе и религиозным; борьба за престол между Софьей и Нарышкиными; жизнь Петра I, полная величайших свершений,- основные сюжетные линии произведений, написанных удивительным, легким языком, помогающим автору создать образ описываемого времени, полного неспокойствия, с одной стороны, и великих преобразований - с другой.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.