Рождественское обещание - [3]

Час спустя настал черед Фолка покинуть «Спартанец»; в капитане теперь не было необходимости. Не было пушек, которые нужно было обслуживать, не нужно было ходить по палубе, и никаким французским или испанским портам больше не требовалась блокада. Минимальная команда «Спартанца» будет предохранять дерево от гнили, а также жечь серу в трюме, чтобы выкурить крыс. Вероятно, «Спартанец» будет снаряжен заново, или продан торговцам, или даже пущен на слом. Если произойдет первое, то Фолк будет только завидовать новому капитану; если последнее, то ему не хотелось знать об этом.

Его багаж уже увезли на берег в «Дрейк». Лучше всего покончить со всем сразу, подумал Джеремия, особенно теперь, когда ночь наступает так рано. Сунув судовой журнал под мышку, Фолк в последний раз огляделся вокруг. Затем он позволил боцману сыграть захождение[6], пока спускался с борта «Спартанца» в гичку, подпрыгивающую на волнах внизу, готовую к короткому переходу до Девонпорта[7]. Когда капитан ступил на твердую землю, то уже невозможно было вернуться в море, которое было его домом.

Он получил первое ощутимое потрясение от нового порядка вещей, когда заглянул в карточную комнату в «Дрейке», место, которое на протяжении последних двух декад каждый офицер называл «непрекращающейся игрой в вист». Сейчас комната была пуста. Фолк не стал задерживаться, потому что ощущал себя там словно в гробнице.

Капитан боялся, что, учитывая его угнетенное состояние, от обеда этим вечером в «Дрейке» у него будет воротить с души, но миссис Филлион превзошла себя. Жаркое оказалось нежным, а картофель приготовлен именно так, как ему нравилось.

Он ел в одиночестве и молча, и в этом не было ничего необычного. Хотя зал был почти пуст, у него нашлось время заметить в столовой двух юных гостей, вероятно, брата и сестру, которые выглядели так, словно ссорились друг с другом. Так как ему больше нечем было заняться, Фолк наблюдал за ними.

Юная леди была хорошенькой девушкой, с золотистыми волосами, когда-то причесанными, как он решил, по последней моде, но теперь мокрыми и обвислыми. Фолк мог только предположить, что она недавно путешествовала, и ее волосы пережили громы и молнии почтовой кареты. По его размышлениям, ей исполнилось лет четырнадцать или пятнадцать.

Но его внимание больше привлекал, должно быть, ее младший брат, потому что он выглядел смутно знакомым. Однако этого не могло быть; как Фолк мог знать такого маленького мальчика? Тем не менее, что-то, связанное с шапкой каштановых волос мальчика и с тем, как он хмурился на свою сестру, заставило капитана задуматься.

Хотя и ненадолго. Миссис Филлион сама принесла дешевый морской сыр, который он предпочитал более дорогому стилтону, и сама уселась за стол, готовая съесть кусочек вместе с ним.

— Капитан Фолк, в этот раз вы остановитесь у нас надолго?

Этот вопрос она задавала ему снова и снова на протяжении двух десятков лет. Обычно его ответ был отрицательным, и сопровождался просьбой передать прачке, чтобы та выстирала всю его одежду в пресной воде так быстро, как это возможно, потому что скоро ему снова нужно выходить в море. Помимо этого, все, что ему когда-либо требовалось — это свежая питьевая вода и место, чтобы положить на хранение еще несколько своих дневников.

— Я пробуду здесь до Рождества, — ответил ей Фолк, отрезая небольшой кусочек сыра. — Может быть, и до Нового года.

— А потом куда? — спросила женщина, так как положение хозяйки гостиницы позволяло ей проявить такую фамильярность, на какую не могли осмелиться ни первый, ни второй помощники капитана.

— Я не до конца уверен, — ответил Фолк, и не сказал ничего больше.

Миссис Филлион оказалась слишком проницательной, чтобы спрашивать дальше, или, возможно, слишком доброй. Вместе они дружно ели сыр, может быть, потому, что она была достаточно мягкосердечной, чтобы позволить капитану сидеть одному. Или он так думал, до тех пор, пока хозяйка наконец-то не перешла к сути дела.

— Капитан Фолк, я подумала, не окажете ли вы мне услугу, уделив несколько минут во время вашего пребывания здесь.

— Просите что хотите, — ответил он, готовый быть кому-то полезным.

— Та кладовая, где вы храните свои дневники, — начала миссис Филлион, принимая от него еще один кусочек сыра. — Я уверена, что вы заметили все те прочие вещи, хранящиеся там.

Он заметил. На протяжении многих лет миссис Филлион позволяла офицерам, базирующимся в Плимуте и Девонпорте, оставлять дополнительный багаж в неиспользуемой комнате за буфетной. Фолка никогда не переставало удивлять то, что смогли собрать моряки, путешествующие по всему миру, хотя следовало признаться, что его пробирала дрожь от сморщенных голов и кисетов из таких частей тела, которые заставили бы леди покраснеть.

— Что я хочу попросить вас сделать, так это посмотреть, на чем указано имя и есть ярлык, — проговорила женщина. Она отвела от него взгляд. — Я уверена, что там есть вещи, владельцев которых больше нет в живых. Если бы вы смогли отметить эти вещи, то я продала бы их на аукционе или выбросила.

— Это неприятная обязанность, — заметил Фолк.

— Вот почему я никогда никого не просила делать это прежде, — так же откровенно ответила миссис Филлион. — Но теперь, когда настал мир… — Ее слова повисли в воздухе.