Рождественское обещание - [22]

На лице Фолка отразилось такое уничтожающее выражение, что Брастейн не осмелился расспрашивать его, когда капитан учредил доверительный фонд для Дианы Мирс, выплачиваемый по ее замужеству, и оставил его под контролем Ианты Мирс. Для Джеймса он создал фонд на большую сумму, просто потому, что понятия не имел, сколько будет стоить обучение в медицинской школе, а красивое личико Дианы не потребует большого приданого. Оба фонда содержали условие, что они могут затребовать больше средств, если возникнет необходимость. Джеремия оставил Брастейна и Картера составлять документы, а то время как ему нужно было выполнить еще несколько поручений в городе.

С помощью услужливого шляпника, он приобрел капор для Дианы, достаточно экстравагантный для юной леди, что вот-вот станет женщиной, но не слишком броский, чтобы встревожить мать девушки.

Покупать что-то для Ианты оказалось намного сложнее. Повеса внутри него — никогда не скрывавшийся слишком глубоко, а иначе какой смысл быть моряком? — хотел купить ей шелковую ночную сорочку. Но вместо этого Фолк остановился на паре лайковых перчаток, элегантных и страшно дорогих. Капитан рассматривал толпу в магазине до тех пор, пока не обнаружил леди размером с Ианту, поклонился и попросил на мгновение ее руку, чтобы он смог выбрать пару перчаток. Наверное, ни одна женщина на самом деле не могла устоять перед мужчиной в форме. Ему без проблем оказали помощь.

Подарок для Джема стал самым легким делом. После Трафальгара Фолк спас подзорную трубу своего друга, помятую за время использования. Линзы разбились, когда труба упала на палубу «Завоевателя» в последние моменты жизни Джима, но Фолк позаботился о том, чтобы починить ее. Миссис Филлион нашла для него коробку. Не имея сил выносить вопросы Звездной палаты[16], он не стал показывать ей остальные покупки. Капитан завернул шляпную коробку в мешковину, а перчатки для Ианты аккуратно поместились у его сердца, во внутреннем нагрудном кармане.

Когда документы и банковский чек были доставлены от Брастейна, Фолк улучил момент, чтобы навестить командира порта и сделать правдой свою ложь Ианте. За стаканом рома Фолк принял его поздравления и наилучшие пожелания благополучного плавания в новом году. Для Фолка все это прозвучало ужасно скучно.

Его скептицизм, должно быть, отразился на лице, потому что адмирал пожал плечами.

— Мир. Что мы можем поделать с этим?

Джеремии пришлось поторопиться, чтобы успеть на судно, отплывавшее в Пейнтон и Торки, буквально бежать, потому что он вернулся в магазин дорогих готовых товаров и купил ту ночную рубашку для Ианты. Фолк засунул ее в самый низ парусинового мешка, уже жалея о покупке. У него едва осталось время попасть на шлюп.

Как оказалось, поднялся неблагоприятный ветер; потребовалось значительное лавирование, чтобы покинуть гавань. Он тщательно уложил свой багаж внизу и поднялся на палубу. Фолк был готов предложить любые советы по поводу того, как установить паруса наивыгоднейшим образом, но никто ничего не спросил. Этот опыт заставил Фолка тосковать по собственному квартердеку, даже несмотря на растущее беспокойство из-за того, что он покинет Ианту и ее детей.

Миа, ты дурак, сказал он себе. Ты даже еще не приехал, а уже начинаешь скучать по ним, когда уедешь. Он не был полностью уверен в том, как его примут, учитывая, что покинул дом внезапно, после того, как Ианта спросила, как именно умер Джим. Фолк ответил более грубым тоном по сравнению с тем, каким обычно разговаривал с ней, но, вне всякого сомнения, ей не нужно ничего знать.

Окутанный холодным туманом, наползающим с моря, Джеремия постарался быть честным сам с собой, признавшись, что сам не испытывает желания вспоминать это событие, даже несмотря на то, что оно все еще снилось ему в ночных кошмарах. Это один из тех переполненных событиями моментов, который он унесет с собой в могилу, но при этом остававшийся в памяти наиболее ярким. Фолк знал, что мог бы представить то, что там произошло, прямо сейчас, но не хотел. Лучше сосредоточиться на подветренном береге и напомнить себе, что владельцы прибрежных судов обладают значительными навыками.

Уже было совсем темно, когда они пришвартовались у пристани в Торки. Никто не стал задерживаться у корабля. В канун Рождества каждому нужно было торопиться куда-то.

— Даже мне, — себе под нос пробормотал Фолк. — Это необычное ощущение.

Он приблизился к дому с голубыми ставнями, который теперь принадлежал ему — по крайней мере, до тех пор, пока он завтра утром не отдаст Ианте документ на право собственности и деньги. Она стояла у окна, обхватив себя руками, и высматривала его. Фолк остановился в тени, наблюдая за ней.

Решение пришло ему в голову, словно благословение, потому что Джеремия знал, как сильно любил ее. Пока у него не забрали его в испанской тюрьме, Фолк носил с собой письмо, которое написал с брачным предложением Джима. Он думал, что писать его будет мучительно тяжело, но сделал только то, что всегда диктовало ему собственное сердце. Он всегда хотел заполучить Ианту для себя.

Миа никогда не придет, если ты будешь стоять у окна