Рождественские убийства - [14]

Берди искоса посмотрела на Джулию. Та выглядела сосредоточенной, а на ее лбу поблескивали капельки пота, проступившие сквозь тщательно нанесенный тон. Джулия раздраженно отмахнулась от летающих вокруг мух.

– Сомневаюсь, что Дэйви Мур задумывался о степени риска, – сказала она. – Ведь он действовал, повинуясь сиюминутному порыву, не так ли? И потом, – беззаботно добавила она, – если уж на то пошло, окно в тот день было закрыто.

– Вот как? А почему?

– Господи, да откуда мне это знать? – воскликнула Джулия, утратив самообладание. – В тот день старуху укладывала не я. Была очередь Ширли. Я же отправилась немного почитать. Кстати, как раз в тот момент, когда Ширли налетела на Дэйви. Чем кончилось дело, я не видела. – Она повернулась к Берди, и ее очки сверкнули в лучах полуденного солнца. – Если честно, меня от них уже тошнит. И мой муж не исключение. Я готова была терпеть назойливых мух и мычащих коров, лишь бы лишней минуты не находиться в этом унылом, убогом доме. И вообще – при чем тут окно?

Джулия решительно двинулась вверх по склону, и Берди последовала за ней. Распахнув боковую дверь дома, она сорвала с головы алую шляпу и вошла в полутемную гостиную. Здесь Джулия начала успокаиваться. Она сняла очки, повесила шляпу на крючок и печально улыбнулась.

– Жара сводит меня с ума, – словно бы извиняясь, пояснила она и пожала плечами. – Послушайте, Джен сказала, что Ширли так и не пришла, чтобы открыть окно. Обычно мы держим окна закрытыми из-за полуденного солнца. Однако открываем окно в спальне Джен, когда та отправляется вздремнуть после обеда. Самой ей не под силу сделать это. Джен сказала, что она ждала и даже позвала Ширли несколько раз. Но та так и не появилась, поэтому моей свекрови пришлось спать с закрытым окном. Она ужасно из-за этого разозлилась. – Алые губы Джулии еле заметно дрогнули. – Похоже, ей не пришло в голову, что, пока она злилась, Ширли уже лежала мертвая под веревками с бельем.

Кивнув, Берди повесила одолженную ей шляпу рядом с жалким бесформенным головным убором, принадлежащим Ширли Уинн.

– Как долго, говорите, вы читали на лугу, Джулия? – спросила она.

– Около полутора часов. Я уже говорила полиции, – безразлично ответила женщина. – Думаю, это было так, потому что, вернувшись домой, я включила радио, где как раз передавали начинающиеся в половине четвертого новости.

– И вы не заинтересовались, где Ширли?

– Нет. Я была рада побыть некоторое время в одиночестве. Выпила чашку чая. Наверное, я подумала, что она в огороде. Если, конечно, я вообще о ней думала. Ширли нравилось возиться в земле на жаре. Выращивать огромные тугие кочаны капусты, какие можно купить всего за несколько центов, чтобы потом сварить их, размять в пюре и потчевать домочадцев. – Поток слов иссяк, и по лицу Джулии пробежала тень, как если бы она вдруг испытала стыд. – Извините. Я на мгновение забыла, что она… мертва. Вы, должно быть, считаете меня ужасной. Но это не так. Все дело в доме. Он вытаскивает из меня все самое плохое. Я принесу пива, хорошо? Выпьем его на веранде.

Улыбнувшись, Берди вежливо кивнула в ответ. Судя по всему, дом пробуждал самые плохие качества в каждом из жильцов. Теперь, когда она познакомилась со всеми, ей стал понятен гнев Мэрион, считавшей, что полиция поступила опрометчиво, заподозрив в убийстве одного только Дэйви. Берди вышла на веранду, опустилась в старое тростниковое кресло, топнула по покрытому пылью полу поношенной туфлей и устремила взгляд на дорогу, извивающуюся у подножия холма.

Проблема состояла в том, что у всех обитателей дома было алиби. Если ссора с Дэйви произошла около двух часов дня, то Ширли развешивала белье где-то с четверти до половины третьего. А убили ее самое позднее в два сорок пять, после того как она закончила свое занятие. В противном случае она пришла бы в спальню старой Джен и открыла окно, как и обещала.

В это время Боб направлялся в город. Несколько соседей видели его выезжающим на дорогу. К счастью для себя, он и в тот злополучный день не изменил привычке давить на клаксон и махать рукой, проезжая мимо соседней фермы. В половине третьего он и вовсе остановился перед поворотом на шоссе, чтобы перекинуться парой слов с мистером Милном. Дорога от дома до шоссе занимала двадцать минут. Берди потребовалось на это полчаса. Так что Боба можно исключить из списка подозреваемых.

Брэдли уехал верхом на лошади примерно в то же время, что и его брат. Мальчишки, обучавшие лошадей прыгать через препятствия на лугу, видели, как он поднялся на холм, а потом спустился к стаду, щиплющему траву на границе владений Уиннов и Торсонов. Фрэд Торсон и его сын трудились над сооружением дамбы вот уже целую неделю. По словам Фрэда, они подошли к ограде поболтать с соседом. Обычно Брэдли не отвлекался на разговоры, но в тот день он показался соседям очень уставшим и раздраженным и был не прочь сделать перерыв в работе. Фрэд счел, что у него какие-то проблемы с женой. Он угостил Брэдли пивом из сумки-холодильника, и они проболтали по меньшей мере… полчаса. После этого Брэдли перелез через ограду и помогал Торсонам еще примерно полчаса, прежде чем заняться снова своей собственной работой. Приятный парень, этот Брэдли Уинн. Торсоны были рады его видеть. Берди подобное заявление совершенно не удивило. Ведь Фрэд пытался уговорить соседа продать ферму, а тут ему представилась прекрасная возможность для этого. Как бы то ни было, но между двумя и тремя часами дня Брэдли Уинн находился вдали от дома, что исключало его из списка подозреваемых.