Рождественские детективные истории - [8]

— Сколько, вы говорите, уже зафиксировано подобных случаев? — спросила Алена у сероглазого. — Кстати, как вас зовут?

— Майор Аксютин Геннадий Андреевич, — отрапортовал тот и нахмурился: — Это к делу не относится. Зачем вам?

— Меня зовут Алена, Алена Дмитриева, — сказала наша писательница, которую на самом деле звали Елена Ярушкина. Но она так привыкла к своему псевдониму, сроднилась с ним, можно сказать, что про подлинное имя и фамилию периодически забывала. — И должна же я к вам как-то обращаться. Господин или даже товарищ сыщик — не лучшая форма, вам не кажется?

Он усмехнулся:

— Ладно, зовите меня просто майор, это удобнее всего.

— Договорились, — кивнула Алена. — Так вы мне не ответили, майор.

— Убийств — четыре, включая сегодняшнее. Но этикетка появилась впервые, на предыдущих мешочках ее не было.

— Где все это случалось, в каких районах Москвы?

— Сначала в туалете на Павелецком вокзале, потом в общественном туалете на Приваловой, потом на Курском и вот теперь здесь.

— А я думаю, — сказала Алена, — что больше ничего подобного не произойдет.

— Вашими бы устами… — скептически хмыкнул майор Аксютин, а АВ вздохнул с отчаянной надеждой.

— Нет, серьезно, — настойчиво проговорила Алена. — Вам не кажется, майор, что милицию кто-то старательно подводит именно к студии «El choclo»? Обратите внимание: Павелецкий вокзал находится рядом с Приваловой, а на Приваловой расположена студия. Курский вокзал рядом с заводом, где уже давно анонсирована милонга, которую проводит именно «El choclo»… И если уж вы сразу не увязали аргентинские танго-туфли, которые продаются только в «EI choclo», с этой студией, вам на нее конкретно указали в записке.

То есть кто-то убивал людей и расчленял трупы, чтобы только скомпрометировать какую-то студию аргентинского танго? — скептически поднял бровь Аксютин. — Ну и полет фантазии у вас, Алена Дмитриева!

— Расчленял?! — севшим голосом повторила Алена, почувствовав, как похолодело лицо.

— А куда еще, по-вашему, деваются трупы? — как на идиотку, посмотрел на нее Аксютин. — Как можно убить человека в туалетной кабинке, а потом вынести его? Разумеется, только расчленив, а потом положив в большую сумку.

— Слушайте, — осторожно проговорила Алена, — я не очень хорошо разбираюсь в этом… э-э… процессе, но даже я знаю, что все должно быть в кровище…

— Кровищи достаточно, — успокаивающе кивнул Аксютин. — Но умеренно. Мне приходилось уже сталкиваться с такими ситуациями, когда убийца работает профессионально. Сначала он заталкивает труп в большой пластиковый мешок — и уже в этом мешке орудует ножом или секатором.

— Секатором… — Алена сделала глотательное движение, подавляя тошноту.

— При известном навыке, — продолжал хладнокровный Аксютин, — следы крови сведены до минимума. Потом труп кладется в большую сумку — и…

При словах «большая сумка» Алена вдруг вспомнила черненькую тангеру с ее сумкой. Да, в такой вполне может уместиться расчлененное тело… Но, во-первых, девушка вышла из другой кабинки, не оттуда, где произошло убийство, а во-вторых, если всех женщин с большими сумками подозревать в совершении жуткого преступления, то Алена вполне может занять место в очереди первой.

— Господи боже, — простонала она, вдруг кое-что вспомнив, — а я ведь стояла рядом, практически рядом, когда он ее убивал… я слышала какие-то звуки, доносившиеся из кабинки… но мне и в голову не могло прийти, что… я думала, там переодеваются. Это меньше всего было похоже на убийство!

Аксютин посмотрел на нее подозрительно.

— Не стоит, — слабо усмехнулся АВ. — Не там ищете. Алена не только пишет детективы, у нее еще и незаурядные детективные способности, которые она иногда проявляет с пользой. Мы с женой были в Египте и оказались в одной группе с начальником городского следственного отдела из Нижнего Горького, Муравьевым Львом Ивановичем. Такие дифирамбы вам пел… — улыбнулся он Алене. — Я именно потому и решил к вам сейчас обратиться, ну и господам вот… ну, товарищам… посоветовал. Майор хотел сразу оперативников вызвать. То есть представляете, Алена, что бы тут началось?

— Да, вечеринка была бы сорвана, — хладнокровно констатировал Аксютин.

— Это не просто вечеринка, а милонга'. - возмущенно воскликнул АВ. — Это сорванная милонга! Это испорченное настроение сотен тангерос. Это дискредитация самой идеи аргентинского танго в Москве!

— И прежде всего — студии «El choclo», — задумчиво проговорила Алена Дмитриева.

— Да ну, бросьте, — отмахнулся Аксютин. — Кому она нужна, эта студия?!

— Как это — кому? — обиделся АВ.

— Как это — кому?! — обиделась и Алена. — Например, мне. И не только мне. И очень сильно нужна, не сомневайтесь. А также можете не сомневаться, что кому-то она так же сильно не нужна. Мешает. И он устроил всю эту кровавую жуть с единственной целью: сорвать праздничную милонгу и скомпрометировать студию «El choclo».

— У вас что, враги есть? — со скептическим выражением лица повернулся Аксютин к АВ.

— Ну, скажем так — конкуренты, — дипломатично ответил тот. — Конечно, есть, как и у любого бизнесмена. Ну и, конечно, в борьбе иной раз идут на недозволенные приемы.