Рождественская надежда - [2]
Мия мурлычет песенку, и я выключаю радио, чтобы лучше ее слышать. Она поет «Колокольчики звенят», но кроме самих слов «колокольчики» и «звенят» ничего не разобрать. Мия смешно хватает себя за пяточку, поднимает вверх крохотную ножку и начинает повторять припев. Какая она забавная! Заметив мой взгляд, девочка спрашивает: «Куда мы едем?» Она пытается привстать, чтобы рассмотреть, куда я ее везу. За год малышка успела сменить две приемных семьи. Даже не знаю, сколько раз за семнадцать лет работы в Департаменте по делам семьи и детей тоненькие голоса задавали мне с заднего сиденья подобные вопросы. Сколько раз я отвозила детишек в приемные семьи незадолго до Рождества, потому что их родители попадали в тюрьму или лечились от алкоголизма. И сколько раз везла их обратно к родителям, потому что либо отец выполнил все условия государства и нашел дом и работу, либо мать наконец прошла четырехмесячную программу реабилитации для наркозависимых. Как часто возила я крошечных пассажиров, и они спрашивали, куда мы едем.
Я проезжаю под рекламной растяжкой с надписью «Мир на земле». Не так давно у меня не было мира в собственной душе – что уж обо всей земле говорить. Тогда, казалось, радость ушла навсегда, о счастье сохранились лишь воспоминания, и Рождество не поднимало настроение, а скорее тяготило, потому что надежда меня покинула. Но так было не всегда. Несмотря на все, что на нас обрушилось, мое детство можно назвать счастливым.
Когда мне исполнилось семь, а моему брату Ричарду четыре, от нас ушел отец. Я видела, как мама теряет надежду. Одна с двумя детьми, без жилья и без денег. Она часто сидела за кухонным столом над просроченными счетами, которые не могла оплатить. Ее глаза были полны слез. Бог, если он есть, вероятно, понятия не имел, в каком положении она находилась. А возможно, вообще не подозревал о ее существовании. «Мы будем хранить веру», – твердила мама, повторяя фразу, услышанную в старом фильме. Но увы, в то время я не знала, что такое вера. А как хранить то, о чем не имеешь представления?
В Рождество после ухода отца мама привела нас с Ричардом в церковь. Мы сидели в последнем ряду. «Господь даровал нам Надежду в обличии младенца, – говорил проповедник. – И такая Надежда – величайший дар во всем мире».
Я привставала, пытаясь разглядеть ясли с ребенком. Как младенец может быть в обличии Надежды?
«Дитя научило нас любить и прощать».
Я изо всех сил старалась увидеть того малыша. Разве может ребенок хоть кого-нибудь научить любить и прощать?!
«Кто угодно и что угодно может стать орудием в руках Божьих, – продолжал священник. – Нельзя недооценивать того, кого Он ниспослал нам, кто бы это ни был. Но верить ли в это – решать вам».
Тогда я не понимала, что он имеет в виду, но со временем смысл его слов открылся мне, а позже и моему сыну. Однако годы спустя, когда сын уже вырос, я потеряла веру: мне было слишком больно. И я отошла от Бога.
Я считала, что, когда Господь хочет говорить с нами, Он совершает чудо, которое заставляет нас прозреть и вернуться к Нему. Но я ошибалась: Бог говорит с нами всегда. Просто порой мы Его не слышим. Господь терпелив, Он ждет, когда же мы поверим. А мы не хотим ждать. Требуем, чтобы нас убедили. Чтобы предъявили доказательства, которые можно увидеть и потрогать. Небо, океаны, горы – всего этого недостаточно. Недостаточно нам и того, что наши дети улыбаются и смеются, и тянут к нам ручки. Мы желаем большего. А ведь у нас есть все. Вокруг нас, каждый день. Если бы хоть ненадолго мы остановились, пригляделись и прислушались, то сами пришли бы к Богу и не колебались в своей вере. По крайней мере, некоторые из нас. Такие, как я.
Все, что произошло со мной, может быть близко и вам. Я еще только в начале пути. Возможно, у меня никогда не получится пройти его до конца. Но на нем мне повстречалось немало тех, кто помог все принять, вновь поверить и обрести Надежду. Когда-то я говорила, что надежды не осталось, но теперь знаю: Надежда жива.
Просто мне понадобилось несколько лет, чтобы в этом убедиться.
Глава 1
Годом ранее
Если ты теряешь надежду, ты теряешь и жизненную силу, и мужество – то, что помогает нам продолжать свой путь вопреки всему. И сегодня у меня все еще есть мечта.
Мартин Лютер Кинг
Я проснулась внезапно, как от толчка. Меня разбудил долетевший из окна шум от проезжающей мимо снегоуборочной машины. Семнадцатого декабря повалил снег. Прошло уже четыре дня, а снегопад все не кончался. Дворники сбивались с ног, расчищая дороги. Я посмотрела на часы: половина четвертого. Вряд ли мне удастся опять уснуть. Раньше я спокойно спала всю ночь, но четыре года назад все изменилось. С тех пор я часто просыпаюсь в три или четыре утра и больше уже не сплю.
Я закинула руку за голову и постаралась задремать. Услышала, как Марк, мой муж, прошел по коридору в ванную и включил душ. В половине пятого он уедет. Наша собака Лапа уткнулась носом в щелку под дверью. Ей не терпелось выбежать из комнаты к Марку, но я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы встать и выпустить ее. Лапа еще несколько минут постояла перед дверью, а потом вернулась на свою подстилку в углу. В четыре часа Марк спустился на кухню. Достал бейгл, налил кофе в термокружку и уехал. Не заглянул в спальню, чтобы посмотреть, проснулась ли я, не оставил мне записки. Как всегда. Я знала его график: муж вернется только завтра утром, после полета. Уже давно он уходит в один и тот же ночной рейс.
В данной книге представлена дилогия Донны Ванлир – «Рождественские туфельки» и «Рождественское чудо». Первый роман – щемящая душу, пронзительная история богатого адвоката Роберта Лейтона, который в череде повседневных забот на пути к вершине карьерной лестницы чуть было не забыл, что значит чувствовать, любить и сострадать. Но неожиданная встреча с маленьким мальчиком Натаном Эндрюсом, чья мать тяжело больна, постепенно возвращает его к способности испытывать самые обыкновенные человеческие чувства… Во втором романе, написанном несколько лет спустя, главным героем становится сам Натан – уже не мальчик, а подающий надежды молодой врач, переживающий тяжелую личную драму.
Рождественская история американской писательницы Донны Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь. Это повесть о надежде, о вере и прежде всего о любви, которая превозмогает самую сильную сердечную боль.* * *«Рождественские туфли» — прекрасная, вдохновенная книга, которую можно с удовольствием почитать и в праздник, и в будний день. Это история о двух совершенно разных людях, чьи судьбы пересеклись лишь однажды в рождественский вечер.Один из них ищет способ вернуть семью, которой долго не уделял внимания, в то время как семья другого пытается примириться с потерей матери и жены.Американская писательница Донна Ванлир убеждает нас в том, что даже незначительное на первый взгляд событие может навсегда изменить жизнь.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Софи перестала верить в хеппи-энды еще девочкой – в ту страшную ночь, когда в автокатастрофе погиб ее старший брат. Даже теперь, годы спустя, она одинока и старается свести контакты с окружающим миром к минимуму. Но все меняется, когда Софи едва не гибнет во время пожара – из пламени ее чудом спасает незнакомец по имени Бен. Спасает – и делает все возможное, чтобы стать частью ее жизни, а заодно и заново научить Софи простым человеческим радостям, любви и доверию… И постепенно Софи понимает, что она готова сделать шаг навстречу переменам, но ее продолжает терзать мысль: так ли хорошо она знает Бена и есть ли будущее у их отношений?