Рождественская Мэгги - [2]

- Ты сам приказал мне это надеть, - ответила она, мягким с придыханием голосом. - Ты не сказал мне надеть трусики.

- И по очень весомой причине. - Дэниел стащил девушку со скамеечки и положил на пол.

- И по какой же причине, Сэр?

Дэниел повернул ее на живот и расположил на своем колене. Он задрал ее сорочку и обнажил восхитительную попку.

- Рождественские шлёпанья. - Он несколько раз жестко шлепнул ее, лишь для того, чтобы насладиться визгами ее возмущения.

- Шлёпанья для дней Рождения. - Она ерзала на его колене.

- Сегодня день Рождения Иисуса. - Он еще раз игриво шлепнул ее по бедру и перевернул на спину.

- Маман говорила, что на самом деле он родился весной, - возразила Аня, а Дэниел начал спускаться к ее животу, оставляя за собой поцелуи. Одной рукой он стянул бретельки сорочки, пока вторая задирала подол вверх. Он с легкостью мог разорвать чертову вещицу, но это заняло бы на секунду больше, чем он хотел ждать.

- Ты споришь со мной о теологии? - Дэниел широко развел ее бедра и нашел губами ее клитор.

Аня ахнула от удовольствия.

- Больше нет, Сэр.

Его рот был слишком занят, чтобы сказать ей заткнуться и наслаждаться. Но его язык внутри нее казалось работал лучше, чем приказ.

Как только она стала достаточно влажной и более чем возбужденной, Дэниел поцелуями поднялся к ее губам. Он позволил Ане попробовать себя, расстегнул штаны и проник в нее. Он глубоко в нее погрузился, она приподняла бедра и застонала в его рот.

Когда он начал двигаться, то не мог сдержать смех от того как его спина терлась о нижние ветки, заставляя все украшения звенеть и дрожать. Он прижимался к телу Ани, надеясь, что его энтузиазм не собьет дерево. Или ее. А ее энтузиазм часто затмевал его собственный. На прошлой неделе она так громко кончила, что у него еще пару часов звенело ушах.

Двигаясь в ней Дэниел изучал ее лицо и растворился в этом моменте, в этом удовольствии. В ее глазах застыл самое прекрасное затуманенное выражение. Прядь рыжих волос упала на ее щеку, и он легким дуновением сдул ее. Она усмехнулась, и он прошептал ей на ухо "я люблю тебя".

- Я вас тоже люблю, Сэр, - прошептала она в ответ, изгибаясь под ним. Он дал ей один точный приказ в начале их отношений - всегда обращаться к нему «сэр», когда он внутри нее. Этот приказ она всегда с радостью выполняла.

Он сдерживался и ждал столько, сколько мог, пока сам не кончил. Все исчезало, когда он был внутри Ани - его печаль, его воспоминания, его сны, которые все еще преследовали его в плохие ночи, которых к счастью стало меньше и реже, с тех пор как он привел ее в дом.

Аня сжалась вокруг него с похотливым криком. Он бы рассмеялся над ее вокальными упражнениями, но был слишком занят своим надвигающимся оргазмом.

Он осторожно вышел из нее и наблюдал поморщится ли она или вздрогнет. До него девушка была девственницей, и иногда после его толчков она чувствовала боль. Но Аня лишь дарила ему улыбку ангельского блаженства.

- Одновременный оргазм, - сказал он, и перекатившись на бок притянул ее спиной к своей груди. - Не частое явление.

- Это рождественское чудо. - Аня прижалась к нему и вздохнула.

- Не думаю, что Бог награждает рождественскими чудесами таких грешников, как мы. - Он нежно укусил ее за плечо.

- Мы не грешники, - возразила она, и Дэниел услышал нотку горечи в ее голосе. - Мы любим друг друга. Я твоя... - она замолчала, пытаясь найти подходящее слово.

Дэниел улыбнулся у ее кожи.

- Собственность - слово, которое ты ищешь. Хорошая концепция Ветхого Завета. Думаю, Бог уважал бы это.

- Moi aussi, - ответила она, перейдя на французский. Я тоже. Она часто так делала, когда была уставшей или выдохшейся. В этих редких случаях, когда она не переходила на французский после секса, он знал, что еще не выполнил свою работу.

Они погрузились в удовлетворенную тишину и смотрели, лежа на ковре на рождественскую ель. Он с Мэгги столько раз занимался любовью под елью и отлично знал этот вид. Мэгги была одержима рождеством. Ее первый муж был атеистом и мудаком одновременно, и запретил Рождество в доме. Когда они с Дэниелом поженились был декабрь, свадьба в рождественской тематике и все семь лет, которые они провели вместе, Рождество было не только очередным праздником, но и напоминанием о их любви.

Аня вытянула руку и постучала по украшению.

- Что это? - спросила она, аккуратно снимая его с дерева, чтобы изучить поближе.

У Дэниела все сжалось внутри, но его голос был ровным и спокойным.

- Мэгги подарила мне это в наше первое Рождество.

Простая игрушка, она была обычным колокольчиком, покрашенным в снежно-белый со словами "Первое Рождество Дэниела и Мэгги" и год их свадьбы.

- Красивый. - В голосе Ани была лишь искренность, и он не заметил горечи.

- Мэгги любила Рождество. - Он взял украшение из руки Ани. - У нее была старшая сестра по имени Кэрол. Мэгги рассказывала, когда она была маленькой девочкой, то сводила родителей с ума. Она считала очень несправедливым то, что Рождество было только для Кэрол [1]. Пели рождественские песни. Они читали «Рождественскую песнь» Диккенса. Четырехлетняя Мэгги так завидовала, родителям пришлось петь "Рождественскую Мэгги", чтобы заткнуть ее.