Рождественская малышка миллиардера - [3]

Ханна открыла дверь, и ветер снегом хлестнул её по лицу, когда она старалась как можно быстрее выйти из машины, чтобы холодный воздух не проник внутрь. Она ступила в, как минимум, метр снега и поборола желание громко взвизгнуть, когда он соприкоснулся с её ногами. Вот тебе и непромокаемые сапоги. Осторожно, чтобы не упасть и не уронить печенье, она шла так быстро, как только могла, и её ноги, когда она добралась до крыльца, были словно налиты свинцом. Она осмотрела дом и подтвердила то, о чем подозревала, когда находилась внутри машины - на двери нет Рождественского венка или рождественских гирлянд. Или чего-нибудь отдалённо напоминающего Рождество.

Это был знак. Плохой.

Она мысленно встряхнулась, заставляя себя успокоиться. Скорее, Ханна.

Сделав глубокий вдох ледяного воздуха, постучала. Из-за её толстых красных рукавиц звук был более похож на удары лап пушистого животного, стучащего в дверь ... может быть, он не услышал приглушённый звук из-за звука шторма. Она собиралась уже снять рукавицу, когда дверь распахнулась. Её рука застыла в воздухе, и единственная мысль, которую она могла переварить, была, почему, ну почему она должна была надеть эту отвратительную красную шапку?

Джексон Пирс был, по крайней мере, два метра чистой мужественности – именно тот тип мужчин, которые выглядят так, будто никому не принадлежат, и ни с кем не делятся. Тот тип мужчин, которые, как правило, заставляют тебя бежать в другом направлении. Его волосы были цвета дорогого коньяка, слегка всклокоченные, но аккуратные, а глаза на несколько оттенков темнее. Он был загорелым, естественным, а не загар-из-салона образом, с тёмной щетиной на жёсткой челюсти и подбородке. Джексон оказался не таким, каким она ожидала его увидеть.

Определённо с хорошим телосложением и определённо аппетитным ... если вам нравится подобная внешность.

А ей не нравилось.

Он нахмурился. — Вы потерялись?

Ханна поняла, что, должно быть, выглядит как идиотка, стоя на крыльце и не проронив ни слова. Она опустила руку, распрямила плечи и попыталась спроецировать изображение спокойствия и невозмутимости собранного профессионала, которым она обычно и была. — Нет, нет. На самом деле, нет.

За шесть часов езды и двадцать минут преследования в своей машине на улице, она все отрепетировала. Она даже практиковала свою речь перед Эмили и заработала несколько восторженных булькающих звуков. Но теперь, перед ним, она не могла заставить себя произнести слова, которые были так тщательно продуманы. Он вскинул брови, и прислонился плечом к дверному косяку. Его приталенная тёмно-синяя рубашка Хенли обтянула его мускулистые руки и широкую грудь. Холодный воздух, очевидно, совершенно его не беспокоил.

— Вам нужна помощь? - Его голос. Нечто вроде гладкого шелка и жёсткой замши. К сожалению, его тщательно сформулированный вопрос также подразумевал, что он считал её умственно отсталой.

Сейчас или никогда. Она откашлялась и убедилась, что поддерживает визуальный контакт.

— Вы Кристофер Джеймс? - выпалила она, в последнюю минуту решив использовать его настоящее имя.

Нахмурившись, он оттолкнулся от дверного косяка, и выпрямился. Внезапно он стал гораздо более пугающим и вовсе неприятным.

— Кто вы?

— Меня зовут Ханна Вудс. Послушайте, извините, что беспокою вас, — она сделала глубокий вдох. — Я здесь из-за вашей сестры Луисы. - Самосохранение было навыком, которому она в своей жизни научилась очень рано, и сейчас её инстинкты говорили ей бежать в другом направлении.

— У меня нет сестры.

Ханна прочистила горло. — Простите. Я знаю, что — …

Он нахмурился. — Что? Что ты знаешь?

— Я знаю, что вы изменили своё имя и —

Он захлопнул дверь перед её лицом и Ханна была в недоумении. Она стояла неподвижно и смотрела на чёрную дверь. Одно было ясно наверняка – Джексон Пирс или Кристофер Джеймс или как его там зовут на самом деле, был определённо не тем типом мужчин, которые предпочитают рождественское сахарное печенье. О чем она вообще думала? Что она сможет засунуть печенье ему в глотку, пока они говорят по душам о его сестре и брошенной племяннице?

Навернувшиеся слезы размывали картинку,пока она пялилась на голую дверь, осознавая реальность своего положения. Временное размещение Эмили в приюте под наблюдением миссис Форд скоро закончится и, после этого, у Ханны будет очень мало контроля над тем, что случится с ребёнком. Ханна активно боролась за то, чтобы эта женщина стала временным опекуном Эмили. Миссис Форд была одной из лучших приёмных родителей, с которыми она когда-либо сталкивалась. Ханна каждый день после работы приходила навещать Эмили. Проведённое время с ребёнком стало главным событием её дня. Ханна могла спокойно спать по ночам, зная, что ребёнок был в хороших руках, пока она искала её дядю. Именно вера миссис Форд в неё позволила Ханне взять Эмили, чтобы найти её дядю, минуя офис социальной защиты детей. У неё не было ни малейшего шанса получить одобрение босса.

Ханна крепко прижала коробку с печеньем к груди и попыталась проигнорировать комок в горле, который появился, как она подозревала, отчасти от того, что она чувствовала себя идиоткой, а отчасти из-за отчаяния. Она не будет плакать. Она совсем не плакала. Ровно до той ночи, когда она нашла Эмили, она не плакала уже много лет. Что она собирается делать? Человек, на которого она сделала ставку, оказался куда неприятней, чем человек, имеющий право быть настолько привлекательным. И в довершение ко всему, она посреди этой глуши, во время метели, находилась с двухмесячным ребёнком и только своей машиной в качестве укрытия.