Рождённый в сраженьях... - [43]
Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности».
Вот такие два персонажа несостоявшейся истории мирно стояли рядом и беседовали на дикой смеси немецкого и русского, в трудных местах помогая себе жестикуляцией.
«Ох, куда же я попал? Для полноты картины не хватает только Гудериана с Манштейном».
Как говорится — как в воду глядел.
Первое занятие. Лектор — Гейнц Гудериан.
«Нет. Ну, так нельзя! В одном месте, в одно время. Так не бывает!»
Оказывается — бывает. Но особенно рефлектировать было некогда. Взялись за них всерьез. Тем более, что занятия, оказывается, шли уже две недели, и Новикову пришлось догонять. Вот когда он в полной мере оценил новые возможности своего организма. Особенно выручала способность запоминать любой материал с первого раза и навсегда. До этого никогда немецкий язык не изучал — теперь выучил. Всего за неделю! Конечно, произношение ещё страдало, но когда имеешь ежедневную практику — это легко поправимо. Другим было не в пример тяжелее. Но старались не за страх, а за совесть.
Сидели над конспектами до отбоя. Алгебра, физика, химия. Инженерное дело, теория мотора и теория артиллерии. Прикладная радиотехника и военная история. Тактика и стратегия применения танков. Тактика общевойскового боя. Уставы и наставления. И так, двенадцать часов в день.
А на восьмой день… Сначала, всё шло своим чередом, уже привычно и обыденно. Четвертой «парой» были занятия по радиоделу и вот тут…
— …Как вы все, наверное, знаете, радиоволны распространяются со скоростью света, которая равняется ТРЕМСТА ТРИДЦАТИ ТРЕМ ТЫСЯЧАМ километров в секунду.
ЭТОГО, Новиков не знал. Зато ещё со школьных времен знал, что в ЕГО мире, скорость света была ТРИСТА ТЫСЯЧЬ тех же самых километров в ту же самую секунду. И таковой эта скорость была всегда!
«Куда же я попал?!» — мысль крутилась в голове, не давая, сосредоточится, закрывая собой всё. Она крутилось, а от неё, как волны разбегались совершенно никчемные и тупые — «Ну, ни х… себе» и им подобные.
Видимо «напряженная работа мысли» отразилась на его лице далеко не лучшим образом. Сидевший рядом Катуков весьма чувствительно ткнул его в бок локтем.
— Николай, ты чего? Тебе плохо? Коля?
Хорошо толкнул. Вовремя.
— Ничего. Все в порядке. Вчера немного перестарался с этой механикой.
— Так дело не пойдет!
Катуков поднял руку.
— Товарищ преподаватель. Курсант Новиков плохо себя чувствует. Разрешите отвести его в медпункт.
Несколько растерявшийся лектор торопливо закивал головой.
— Конечно, конечно!
Новиков решив, что так действительно будет лучше, покорно проследовал за Катуковым в медпункт, благо недалеко. Предоставив Катукову самому объясняться с врачом, улегся на жесткой, покрытой дерматином кушетке и закрыл глаза.
«Так значит вон он какой — неопределенный фактор!»
Сумасшедший год, отпущенный на формирование отряда, заканчивался. Чертова уйма работы и бешеной нервотрепки начинали принимать более-менее приличные формы. Нет, он видел и отдавал себе отчет в том, что люди, от которых он требовал необходимое, готовы были отдать последнее. И отдавали, нечего напрасно жаловаться. Встречались, правда, и этакие вальяжные баре, нарождающаяся будущая советская бюрократия. Но с подобными деятелями разговор бывал простой и жесткий — полученные полномочия позволяли. Прозвище «бешеный лейтенант» вполне заслуженным оказалось. В такие моменты поднималась кровавая пелена в глазах, и голос срывался на рык. И жаловались и доносы писали, но после первого же приезда Котовского, когда он прилюдно отругал «бешеного» за излишнюю мягкость и либеральничанье, всё встало на свои места. Хотя Слащев понимал, что писать продолжают и, даже, знал кто именно. «Да и черт бы с ними, — считал Александр; — нам же потом легче будет овнов от козлищ отделять. Дурак — это одно, хотя таким совсем не место в руководителях. Чванливая сволочь — вот проблема. Валяйте, ребята. За нами не заржавеет. Запомним и не забудем».
Сейчас Слащев сидел в отрядной канцелярии и сочинял итоговую справку. Не любил он это дело — ни тогда, ни сейчас. Родство душ, надо полагать. Недаром сосуществование двух личностей обходилось без сколько-нибудь заметных конфликтов. Даже больше. Сходство эмоциональной реакции на события только усиливало решимость и делало поступки более твердыми и жесткими. Одно слово — «бешеный». Да еще эти, с позволения сказать, «скоропишущие» ручки. С вечно цепляющимся пером, которое приходилось постоянно макать в чернильницу, с вечными кляксами. Пальцы, испачканные чернилами. Не командир Красной Армии, а бумажный червь, честное слово! Крыса канцелярская. Посмотрев на листы бумаги с ненавистью, Слащев продолжал. В целом, отбросив эмоции, картина получалась достойная. Отстроены казарма, учебные классы, баня. Два полигона — для огневой и минно-взрывной, диверсионной подготовки. Отдельный ангар для приписанных к отряду двух АМО Ф15 нижегородского завода, переданного «в распоряжение» «Руссо-Балта» и другой техники. Мастерская. Под отрядную канцелярию, жильё для командиров и Ленинскую комнату настоятель отец Андрей выделил примыкающую к лесу часть монастырских строений. С наказом оберегать. Отремонтировали, как полагается, и повесили табличку «Канцелярия». А что, у попов тоже канцелярии имеются. Слащев, правда, пытался возразить против «Ленинской», предлагал «Сталинскую», но ему прозрачно указали, что решение принято на самом верху, руководствуясь политической ситуацией. «Так что заткнитесь, лейтенант, и делайте что положено». Хм. Программа боевой подготовки, в целом, тоже была готова. Хотя постоянно изменялась и дополнялась. И если огневая, спортивная, диверсионная подготовки особых проблем не вызывали, то радиодело, по первоначалу, вызывало сплошную головную боль. Ну не было в Красной Армии в достаточном количестве подобных специалистов! Да ни в каком количестве не было. Телефонисты и телеграфисты — пожалуйста, а вот радио… К счастью, Слащев старой памятью вспомнил Льва Термена. Этот то ли немец, то ли еврей для своего времени был настоящим мастером. С руганью и матюками вытащил его из Москвы и, чуть было не пожалел. Это нескладный лохматый очкарик оказался категорически не приспособленным к армии. Попытки одеть его в форму одним видом его вызывали безудержный смех бойцов. Это даже не как корове седло, это…хуже. Смешнее многократно. Слащев сам смеялся до животных колик. Но отдавая должное его способностям и помня где и кто этими способностями воспользовался, Слащев распорядился энтузиаста радио постричь, привести к Присяге и оставить, с согласия и личного разрешения Котовского, в разряде, так сказать, вольноопределяющихся, разрешив ходить в гражданском. Поселили вместе с командирами, где этот то ли боец, то ли не пойми кто, имел возможность возиться со своими железками. Поскольку в районе Пскова началось строительство аэродрома для размещаемой бомбардировочной дивизии, вопрос с парашютной подготовкой тоже можно было считать решенным. Хотя вышку для получения и освоения первоначальных навыков они у себя поставили. Это тоже в справку запишем. Для «водоплавающей» подготовки бойцы по графику направлялись в Ленинград во флотский экипаж. Особых проблем с моряками не возникало. Так, недоразумения. Пишем плюс.
Тридцатые годы. СССР стремительно развивается. Развивается, имея надежных союзников — Германию и Японию. Строятся города и заводы, строятся армия и флот. Строится новый государственный механизм. Советская империя? Да. Ибо другого пути нет. Вместе со страной растут и 'беглецы из будущего', прикладывающие все свои силы и умения, чтобы дать своей Родине надежду на Победу. А вдоль границ Союза полыхает пожар 'локальных конфликтов'. И осталось совсем немного до того, как он превратится в 'пожар мировой'. Вторая книга трилогии "Сослагательное наклонение".
В двадцать первом веке на Земле стало происходить странное. Люди сходят с ума, ткань реальности рвется, из трещин пространственно-временного континуума лезут хтонические монстры… И только один человек может положить этому конец. Если, конечно….
После того как с трудом выстояли против постоянно атакующего противника, новоиспеченному адмиралу Квирину вновь предстоит столкнуться с очередными трудностями. Подчиненный ему форпост, будучи оторванным от основных границ империи и являясь первоочередной целью врага, должен любой ценой выжить в разрушительном вихре космической войны на уничтожение. Вот только непрекращающиеся нападения, а также бедственное положение давно отделившейся ветви человечества вынуждает отчаянно искать выход из сложившейся критической ситуации.
Фантастика по с элементами мира EVE и навеяно произведениями многих авторов, пишущих про Содружество. Я взял только технологии для развития Земли. С Содружеством иногда пересекаюсь, но это не главное.
Продолжение книги «Семь миров: Дитя Гетеи». Норт Блэкмаунт продолжает идти к своей цели – найти и уничтожить всех, кто причастен к гибели его жены и дочери. Однажды ворвавшись в его жизнь, Тэя становится частью его жизни и этой игры. Все знают о том, что сатторианец вернулся за ней на Эсстинг, нарушив собственные правила, чем дал своим врагам серьезный козырь – Тэя становится новым рычагом давления на строптивого сатторианца. Норт реализует задуманный им и его друзьями план, не представляя, к каким последствиям это приведет…
Война ломает судьбы. Ломает жестоко и безвозвратно. Призраки прошлого не дают спать, то и дело всплывая в сознании, напоминают о себе.
Космос. В его бесконечном пространстве и измерениях летит межпланетный корабль с дружными членами экипажа. Они – первопроходцы, жаждущие открытий, исследователи своей солнечной системы. Они летят к планете, где возможно есть разумная жизнь. Но путь так далек, а космос таит в себе столько загадок. Как добраться до цели, если не знаешь, что скрывается в этой одновременно прекрасной и жуткой тьме? Космос – просто бесконечность с мириадами песчинок вокруг? Или голодная алчущая пасть дикого зверя, готово похоронить любого в своей утробе? Спросите об этом экипаж космического корабля в конце их путешествия.