Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - [64]

С этой оценкой, по-видимому, внутренне был согласен и сам Грозный, который, конечно же, не верил в измену Висковатого. Учредив в 1583 году во всех монастырях поминовение опальных, на помин души Ивана Михайловича царь прислал в Троице-Сергиеву обитель 223 рубля, деньги для того времени огромные (рядовому горожанину хватало на пропитание в день одной копейки). В то же время на поминовение Сильвестра, когда-то очень ценимого им, Иван IV выделил 25 рублей. Более того, в приписках в Царственной книге, сделанных царём после гибели Висковатого, особенно подчёркивались полезные дела и заслуги на внешнеполитическом поприще «ближайшего и верного думца». Воистину: близ царя – близ огня!

* * *

Посольский приказ выполнил свою роль в исторической судьбе России. Вот что пишет об этом С. В. Лавров, министр иностранных дел сегодняшней Российской Федерации в стихотворении (!) «Посольский приказ»:

Был Посольский приказ, и послы выполняли приказы,

Чтоб удельных князей потеснее с Москвою сплотить.

Дело шло нелегко, создавалась Россия не сразу,

Дипломаты старались ей верой и правдой служить.

И служили стране, её нерв сквозь себя пропуская,

И учились искусству, как ладить и как торговать,

И учились, как жить, по заслугам других уважая,

И учили других, как Россию всегда уважать.

Пробивали пути, шла за ними Россия по следу,

Расширяя влиянье и множа владенья свои.

И на этой стезе жизнь отдал не один Грибоедов,

Выполняя приказ вдалеке от российской земли.

В поле воин один – так бывает, и это не ново.

Дипломат должен сам дать единственно верный совет.

Должен он, как поэт, находить только верное слово,

Крепко помня притом, что пророков в отечестве нет.

И не ведал никто, путь какой для кого уготован —

Где слетит голова, где настигнет дурная молва.

Но искал дипломат то единственно верное слово

И не мог отступать – за спиною стояла Москва.

Но пути у страны становились всё круче и круче.

У иных вместо слов получалось нытье и вранье.

Выручали страну Грибоедов, и Пушкин, и Тютчев —

В их словах обретала Россия сознанье своё.

А они от ума много мыкали всякого горя.

Ум от горя не спас, но и горе не стёрло ума.

Горе нам от ума – он всё требует истины в споре,

Но зато для ума не страшны ни сума, ни тюрьма.

Был Посольский приказ, и приказы послы выполняли,

И умеют с тех пор дипломаты страну защищать.

Своим словом они, своим делом стране помогали

И других научили Россию всегда уважать.

Подземная Москва

Испокон веков подземные сооружения вызывают у людей двоякое чувство: с одной стороны, привлекают своей таинственностью, неизвестностью предназначения и древностью; с другой – отпугивают своей мрачностью, давящей атмосферой замкнутых и непроницаемых пространств, невидимой, но инстинктивно ощутимой угрозой.

Конечно, сооружения эти весьма разнообразны и их очень много в недрах современного города. Мы коснёмся только нескольких из тех, которые тесно связаны с тайными деяниями московских правителей.

…По-видимому, многие из читателей помнят, как начинается роман Сергея Бородина «Дмитрий Донской». Воздвигнуты стены и башни нового белокаменного Кремля. Строителей его собирают в одну колонну и под охраной стражников отправляют на новое место. Но в ближайшем перелеске происходит дикая расправа над безоружными: ради сохранения тайны подземного хода из крепости к реке все участники его сооружения истребляются.

Изыскательские работы прошлого столетия не подтвердили достоверности этой трагедии. И это вполне понятно: российские правители никогда не заметали следов своих деяний, ибо всегда считали себя правыми и вольными над жизнями и душами подданных, холопов своих.

А. Васнецов. «Московский застенок», 1911

Беклемишевская башня Кремля (угловая, выходит к Москворецкому мосту) уже с XVI столетия использовалась как место заключения и пыток. В 1525 году за дерзкие речи и жалобы на великого князя Василия III в её подземельях отрезали язык боярину Ивану Никитичу Берсеню-Беклемишеву. Позднее царь Иван Грозный, обвинив в измене Андрея Фёдоровича Хованского, приказал его «пытати и казнити торговою казнью и в наугольную стрельницу посажати».

Впрочем, царю-изуверу территории Кремля для его широкомасштабной деятельности по истреблению подданных определённо не хватало. Следы явной активности его заплечных дел мастеров учёные находят до сего времени в самых разных местах.

При Иване Грозном недалеко от царского дворца на Воробьёвых горах существовал Андреевский монастырь. В пожар 1547 года он сгорел. Позднее был восстановлен. В XVII столетии в нём возвели несколько церквей, в том числе храм Воскресения Христова. Последний имеет глубокие трёхэтажные подвалы. В разное время здесь находили «каменные мешки» и пыточные орудия – подвалы служили тюрьмой. По преданиям, в монастыре содержали пленных, отчего местность, где расположен монастырь, называлась Пленницами.

В 1667 году в Андреевском монастыре находился протопоп Аввакум, привезённый сюда со своими сторонниками. В житии его читаем: «И повезли меня на Воробьёвы горы, тут же священника Лазаря и инока Епифания старца, обстрижены и обруганы, что мужички деревенские миленькие!»

По-видимому, к временам Ивана Грозного относится находка 1924 года в Богоявленском переулке, 2. В подвалах здания проводились земляные работы, во время которых наткнулись на древнюю постройку, в которой обнаружили три каменных гроба с останками захороненных.