Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - [104]

Грозный бросил привычку в одиночку показываться вне Кремля и вновь взялся за пролитие крови его возможных родственников. Без розыска (следствия) и обвинений по его приказу (а не по приговору Боярской думы) были умерщвлены трое бояр из рода Оболенских: князья Дмитрий Овчина-Оболенский, Юрий Кашин и Михаил Репнин.

Первый из них был сыном фаворита Елены Глинской И. Ф. Телепнёва-Оболенского. Обрекая его на смерть, Грозный стремился пресечь всякие разговоры о родственных отношениях между ними. Возможно, князь Дмитрий проговаривался о своих «правах» на престол и это находило поддержку в среде боярства. Хорошо осведомлённый о всякого рода слухах иноземец А. Шлихтинг объяснял казнь «графа Овчины» его огромным влиянием в Московии.

Князь Репнин дал повод царю для расправы с ним отказом надеть личину – скоморошью маску. Иван воспринял это как сознательное намерение князя поучить «выблядка» хорошим манерам. Во время одной из всенощных Репнина выволокли из храма и зарезали. На церковной паперти был умерщвлён и другой Оболенский – Юрий Кашин.

По поводу этих казней Курбский писал Грозному о кощунстве пролития «святой крови» мучеников в церкви. На это царь отвечал: «Мучеников в сие время за веру у нас нет, а еже кто обрящется с супротивных, тот по своей вине и казнь приемлет, ино таких собак везде казнят!» То есть Оболенские по своему происхождению, по реальному или мнимому родству с Иваном IV, были ему супротивниками (врагами), в силу чего подлежали уничтожению без обвинения и суда.

Последним отголоском расправ с Оболенскими стало убийство боярина И. П. Фёдорова-Челядина. Иван Петрович возглавлял Конюшенный приказ. Должность конюшего была по назначению первой при дворе. В периоды отсутствия царя в столице конюший выполнял обязанности местоблюстителя престола. Дьяк Григорий Котошихин писал об этой должности: «А кто бывает конюшим, тот первый боярин чином и честию. И когда у царя после его смерти не останется наследия, кому быть царём, кроме того конюшего? Иному царём быть некому, учинили бы его царём и без собрания».

На свою беду Иван Петрович принадлежал к роду Челядиных, из которого была Аграфена, мамка малолетнего Ивана и сестра И. Ф. Телепнёва-Оболенского, возможного родителя Грозного. То есть Фёдоров являлся лицом весьма осведомленным в семейной тайне царя, был безмерно богат (Иван Васильевич потратил пять недель на разорение его владения) и знатен. Самодержец долго терпел рядом с собой столь значительную личность и наконец решился.

11 сентября 1568 года в опричном московском дворце были собраны бояре – земские и опричные. В тронный зал ввели И. П. Фёдорова и перед затерроризированной знатью Грозный разыграл фарс. Ивана Петровича облачили в царские одежды и усадили на трон.

С обнажённой головой Иван Васильевич встал перед Фёдоровым на колени и заявил:

– Здрав буди, великий царь земли Русской! Ты хотел занять моё место – вот ты ныне великий князь: радуйся и наслаждайся владычеством, которого искал.

Свидетели происходившего застыли в ужасе, а коронованный изувер продолжал:

– Но имея власть сделать тебя царём, могу и низвергнуть с престола!

С этими словами он ударил свою жертву ножом в грудь. Затем опричники добили Фёдорова и выволокли труп на улицу.

…Но сколько Грозный ни лютовал, пытаясь выкорчевать из сознания современников саму мысль о сомнительности его происхождения, молва об этом росла и не умирала. О родословной ущербности Иоанна знали даже на Западе, и царю приходилось в переписке с европейскими королями всячески выпячивать и приукрашивать её, походя оскорбляя своих адресатов.

Шведскому королю Эрику XIV он указывал на то, что «мужицкий» трон Ваза отстоит от благородного престола Рюриковичей так же далеко, «якоже небо от земли». Следующий шведский король, Юхан III, удостоился ещё более оскорбительного послания Иоанна: «А если ты, раскрыв собачью пасть, захочешь лаять для забавы, – так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой – бесчестие, а лай тебе писать – и того хуже, а перелаиваться с тобой – горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся».

Таким образом, шведские короли из династии Ваза, насчитывающей около ста лет, для великого государя Руси (якобы потомка Пруса, брата римского императора Августа) – просто холопы, с ними можно только перелаиваться, но у него нет на это охоты. Впрочем, и английскую королеву Елизавету I с более основательной родословной Иоанн не миловал и писал ей: «А ты пребываешь в своём девическом плену как есть пошлая девица». С пошлой девицей Грозный ничего общего иметь не хотел и лишил лондонскую «Московскую компанию» данных ей ранее привилегий.

Грубое писание получил от русского самодержца датский король. Сигизмунда II Августа Иван «полоскал» за бездетность: «Вот умрёшь ты, от тебя и поминки не останется».

Кстати. У Грозного была возможность стать королём польско-литовского государства. Помешала гордыня: не захотел участвовать в выборах. Но когда Речь Посполитую возглавил семиградский воевода Стефан Баторий, царь разразился посланием к нему, которое начиналось так: «Мы удостоились быть носителем крестоносной хоругви и креста Христова Российского царства и иных многих государств и царств, скипетродержатель великих государств, царь и великий всея Руси по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению…»