Рожденные в битве - [25]

Когда они дошли до лагеря, Джерро, Тео и Зил, девочка, которую они спасли во время последней вылазки, разошлись по самым темным и грязным участкам лагеря в поисках детей, которым могла понадобиться помощь.

Ферди, который выполнял свой медицинский долг, опередил их вместе с Сэмом, который теперь стал его помощником. Жизнь в лагере медленно налаживалась, и Ферди сам мог притвориться помощником медика, потому что никто всерьез не воспринял бы его из-за возраста. Но он все еще мог сделать достаточно много, особенно для людей, которые не хотели или не могли по состоянию здоровья дойти до медицинских палаток.

– Остались только мы, – сказал Андерсу Хейн. – Выглядишь так, будто что-то задумал. Выкладывай, что ты собираешься провернуть?

Андерс улыбнулся – Хейн учился читать у него по лицу гораздо быстрее, чем он ожидал. Но в конце концов, они ведь близкие родственники, и это было так же просто, как считывать выражение своего лица.

– Я хочу поближе взглянуть на мэра, – ответил мальчик. – Если что-то можно исправить, то нам нужно, чтобы мэр как лидер людей, профессор Эннар как лидер волков и Лейф вместе с Советом драконов захотели встретиться и обсудить это. Мэра я знаю меньше других. Я хочу понять, что он за человек, если собираюсь устроить эту встречу.

– Можно попробовать, – согласился Хейн. – Но мэр вряд ли согласится просто так разговаривать с тобой: ты ведь ребенок, а он очень занятой человек. Тут должен вмешаться я.

– С тобой у нас все получится лучше, – согласился Андерс.

– Ну, – сказал дядя, – у тебя ведь всегда полно отличных планов. Расскажи, что у тебя на уме.

Андерсу понравилось, как выразился Хейн – «у тебя всегда полно отличных планов», – хотя ему ничего не стоило смотреть на Андерса свысока, как на обычного мальчишку. Людям не было никакого дела до бездомных сирот Холбарда, от них бежали как от чумы. И Хейн, похоже, был восхищен тем, как им с Рэйной удалось выжить.

Андерс вместе с дядей заняли позицию рядом с палаткой мэра. Она была самой большой в лагере: стенки плотные, веревки туго натянуты. Андерс пребывал в уверенности, что это единственное место в лагере, которое остается сухим, когда льет дождь.

Как и в первый раз, к столам, поставленным рядом с палаткой, тянулись цепочки просителей, каждый ждал своей очереди подать жалобу или сделать запрос. Мэру, похоже, надоело выслушивать все это лично, и теперь за столами сидели его помощники.

– Тут всегда столько людей, – тихо удивился Андерс. – Интересно, хотя бы одну просьбу удовлетворили?

– Не думаю, – ответил Хейн. – Но очередь очень длинная, дважды никто вперед не выходит. Вряд ли кто-то захочет выстоять ее снова, чтобы пожаловаться, разве нет?

Андерс посмотрел на суетящегося клерка, который как будто бы даже слушал стоящую впереди женщину и делал пометки. Кипа бумаг за ним выросла до внушительных размеров, а когда по лагерю пронесся ветер, она покачнулась – и если бы клерк не успел придержать ее сверху, вся стопка точно шлепнулась бы в грязь.

Было похоже, что идея Андерса могла сработать. Он пригнул голову Хейна пониже, чтобы что-то прошептать ему на ухо, после чего тот уверенно двинулся к столу.

– Меня послали, чтобы я занес все это внутрь, – сказал он, показывая на стопку бумаг. – Кажется, очень вовремя.

Клерк повернул голову, чтобы взглянуть на Хейна, и на мгновение нахмурился, потому что впервые его видел. Но Хейн просто сгреб огромную стопку бумаг и взял ее обеими руками. Андерс шепнул ему: «Веди себя так, словно ты на своем месте», и Хейн правильно понял его совет. Несколько мгновений спустя клерк кивнул и добавил к стопке еще один лист.

– Если нетрудно, отправьте кого-нибудь подменить меня, – жалобно попросил он. – У меня уже несколько часов не было перерыва.

Пообещав ему это, Хейн повернулся, ненадолго остановившись, чтобы вручить часть бумаг Андерсу, и они вместе вошли внутрь.

За пологом палатки стоял стол, окруженный разнокалиберными стульями, на земле лежали ковры, чтобы хоть немного избавиться от вездесущей грязи, а вдоль стен палатки высились горы бумаг. Было ясно, что, когда запросы и жалобы попадали внутрь, к ним никто не прикасался.

Андерсу стало жаль тех людей, целыми днями стоящих в длинной очереди, чтобы подать все эти прошения. Однако как человек, который почти всю жизнь провел, своими руками добывая все необходимое, он был впечатлен количеством бумаги, которую смогли добыть помощники мэра.

Мэр, высокий худощавый мужчина со светло-коричневой кожей и редеющими черными волосами, потирал лысину, словно желая избавиться от остатков волос.

Его помощники скромно стояли в сторонке, пока он разговаривал с мускулистой женщиной небольшого роста с подстриженными ежиком седыми волосами. Она стояла к ним спиной, и Андерс с дядей заняли место у двери, дабы никому не мешать, опасаясь того, что их могут выгнать.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я стану выслушивать претензии, которые мне высказывают таким тоном? – говорил мэр, снова раздраженно пробегая рукой по волосам.

Андерс видел, как глава города годами молча стоял рядом с Сигрид во время ежемесячного Испытания посохом – мужчина явно не привык настаивать на своем. Внимание постоянно было сосредоточено на Фурстульф. Она одна всегда выступала с речами. Она одна всегда руководила церемонией. Волки правили Холбардом столько, сколько Андерс себя помнил. Но кажется, на этот раз мэр вспомнил о своем авторитете.