Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века - [34]
Другой разряд зависимых держателей, описанный в документах Келсо, — собственно «крестьяне» (husbandi) — внешне мало чем отличается от коттеров, за исключением размеров держания. Крестьянские наделы содержали не менее одной боваты (13 акров) пахотной земли, за которую полагалось платить аббатству 4 шиллинга в год помимо прочих повинностей. Восемь крестьян из Реддена имели по две боваты и несли извозные и отработочные повинности. Каждый был обязан раз в неделю на своей лошади доставлять из Берика-на-Туиде зерно, соль или уголь и один день в неделю трудиться на домене. Если первая обязанность не выполнялась, за эту неделю полагалось два дня барщины. Во время страды извоз не производился, но требовалось три дня отработок еженедельно. Вместе с наделом каждый крестьянин получал от аббатства тягловый скот (два быка и лошадь) и нужное количество семян овса, ячменя и пшеницы. В селении Боуден во владениях того же аббатства двадцать восемь местных крестьян должны были отработать на жатве домена четыре дня в год вместе со своими семьями, а пятый — «с двумя людьми» (коттерами-батраками?). Сверх того, требовалось участвовать в мытье и стрижке монастырских овец и перевозить зерно, шерсть и торф. Необычно подробное распределение повинностей, возможно, вызвано спором между монахами и крестьянами, что подразумевается в словах «одна повозка торфа… и не более».>{208}
Я так обстоятельно задержался на монастыре Келсо потому, что его земельная перепись дает редчайшую для средневековой Шотландии возможность пристально рассмотреть состояние крестьянства и организацию феодальной вотчины в конце XIII в. Картулярий Келсо показывает, что аббатство располагало обширным доменом и отработочные повинности возделывавших его крестьян были довольно обременительны. Но хотя земли и угодья Келсо были разбросаны почти по всему югу страны,>{209} указанные особенности не обязательны для всей Шотландии вообще.
Из шотландских документов нельзя извлечь какое-либо одно обозначение, повсеместно применявшееся к крестьянам. Часто использовалось определение «нифы» (шотл. neyfs, лат. nativi), а на севере также cwnelache или cumherba (гэльск. cumail, cumalach — «удержание» и comarba — «наследник»).>{210} Уже сама этимология этих слов намекает на личную зависимость, но есть и прямые доказательства того, что они относились к несвободным держателям. В Шотландии, как и в Англии, не раз выходили указы короны о поимке и возвращении беглых крестьян, обращенные к шерифам и феодалам. Самый ранний из них был издан около 1130 г. Дэвидом I и повелевал немедленно возвратить аббатству Данфермлин всех покинувших свои места cumelache, которые принадлежали Данфермлину со времен короля Эдгара, и всех servi, дарованных ему со времен Малколма III, т. е. с конца XI в.>{211} Раздельное употребление двух понятий говорит о том, что они не были тождественны. Servi, похоже, находились в более тяжелой зависимости, поскольку они подлежали возврату за более долгий срок. Оба термина недвусмысленно указывают на прочную связь с определенным сеньором, на прикрепление к его земле. Король Малколм IV (1153–1165) предписал всем крестьянам приорства Рестеннет (Энгус), бросившим свои держания, вернуться обратно вместе с имуществом, запретил кому-либо им препятствовать и признал за приорством право на «всех cumelagas и cumherbas и всех беглецов (fugitivi), где бы они ни были найдены».>{212},[62] Подобные распоряжения продолжали выходить до XIV в.
Наследственность несвободного состояния и прикованность нифов к земле подтверждаются в хартиях такими выражениями, как nativi de terra и servi nativi.>{213} Насколько можно судить по отрывочным сведениям, понятие «нифы» охватывало довольно широкий и неоднородный слой крестьян, иногда включая сервов, но в других случаях противопоставлялось им. Ясно лишь то, что нифы принадлежали своему лорду с рождения (откуда nativi) и были «приписаны» к земле (adscripti glebe). В редких для XII-XIII вв. договорах о продаже или дарении крестьян без земли речь всегда идет также об их движимом имуществе и потомстве. В 1253 г. рыцарь Норман Лесли отказался в пользу монастыря Линдорс от jus ligacionis (дословно — «крепостное право»!) на одного из своих крестьян и его потомство (sequela).>{214}>,[63]Но большей частью земля переходила из рук в руки «с людьми, остающимися на ней».>{215}
В конце XII — начале XIII в. стоимость одного серва оценивалась в три марки — сумму настолько значительную, что король Уильям I не преминул возбудить в собственном суде дело против аббатства Скон, от которого добивался выдачи двух беглых крестьян. Не получив удовлетворения в тяжбе, король решил возместить ущерб и проучить укрывателей беглецов — отныне указы об их возврате дополнялись оговоркой: «если они обнаружены вне моего домена».
