Рожденная свободной (трилогия с иллюстрациями) - [141]

На месте оказалось, что могила не так уж и повреждена. Носороги явно устроили себе здесь логово. Они съели два куста эвфорбии и все алоэ, вытоптали кустарник у реки и в моем «кабинете». Всюду был виден помет слонов и носорогов.

Я боялась этой поездки, но теперь у меня было удивительно мирно на душе, точно я вернулась домой. Я прошлась вдоль берега, надеясь увидеть наших старых друзей бабуинов и лесных антилоп, но все животные куда-то исчезли. Лишь после захода солнца послышался голос какой-то птички, а когда мы легли, явилась виверра. Она юркнула в палатку Джорджа, разыскала сыр — словом, вела себя так, будто мы и не расставались. Джордж сделал несколько снимков, виверра и глазом не моргнула. Она отступила лишь после того, как он подошел к ней совсем близко.

Утром мы наломали побольше каменных плит на Больших скалах, скатили их вниз по склону и отвезли на грузовике к могиле. Мы задумали восстановить могильный холмик, накрыть его плитами и все скрепить цементом, а в изголовье замуровать черный камень с именем Эльсы. Грузовик отправился в Исиоло за цементом, заодно мы заказали привезти алоэ взамен уничтоженных.

Стояла страшная сушь. Может быть, поэтому все животные ушли отсюда? Или их разогнали браконьеры? Нам встретилась лишь пара испуганных бабуинов, которых голод выгнал из укрытия. Один из них взбежал, как по лестнице, по кольям, вбитым в ствол баобаба сборщиком меда, и подобрался к плодам. Плоды баобаба очень сочные, африканцы даже делают из них освежающий напиток. Я обрадовалась, увидев на дереве наших знакомых попугаев.

Свирепая львица не показывалась, и вообще около гряды Ворчун попался только старый львиный помет. Это подтверждало слова объездчика, который два месяца назад видел семью Свирепой в верхнем течении реки.

Около недели мы приводили в порядок могилу Эльсы. Непривычная тишина казалась невыносимой. Редко-редко мы слышали ночью трубные голоса слонов, да виверра заходила иногда в наши палатки. Но вот работа закончена, мы обнесли могилу изгородью из колючих ветвей и уехали в Исиоло.

Здесь мы узнали, что заседание правления Серенгети перенесено на конец октября.

Неприятная новость, ведь в ноябре начинаются дожди, и, хотя парк не закрывают, искать будет очень трудно. Но что поделаешь? Надо ждать решения. Первым узнал о нем Ноэль Симон и позвонил нам. Правление отказало… Симон был расстроен не меньше нас.

Если бы можно это было предвидеть в августе, мы бы тогда предельно использовали хорошую погоду. А сейчас, 30 октября, нужно мчаться в Серенгети наперегонки с дождями, чтобы попытаться найти львят, пока еще можно проехать на машине. Приедем как туристы, будем выполнять все правила, и никто не помешает нам искать.

В Северной провинции уже начались дожди, так что нам стоило большого труда провести по раскисшим дорогам в Танганьику наши два лендровера и тяжелый грузовик.

Тем временем Билли Коллинз послал телеграмму директору, прося разрешить Джорджу вместе с инспектором разбивать лагерь, где ему нужно, чтобы проверить, в каком состоянии Джеспэ. Председатель сообщил ему о причинах отказа:

1. Когда мы 12 июля в последний раз видели Джеспэ, он, по нашим же словам, был в отличном состоянии.

2. Ветеринар-консультант правления считал, что стрела выпадет сама. Он сказал, что у одного из членов правления лошадь получила такое же повреждение и два года ходила с обломками стрелы без какого-либо вреда для себя. Наконец стрела вышла, и никаких осложнений не было.

3. Операция может повредить Джеспэ и помешает львятам приспособиться к дикой жизни.

4. Львята могли уйти очень далеко, и наши поиски будут помехой для других обитателей парка.

Мы считали, что правление поступило несправедливо, основывая свое суждение о здоровье Джеспэ на оптимистической телеграмме, которую на радостях послал в июле Джордж. Ведь мы объяснили директору при первой же встрече в Аруше, что Джеспэ все-таки не здоров.

И разве можно сравнивать домашнее травоядное с хищником, которому нужны все силы, чтобы успешно охотиться. Конечно, если бы доктор Хартхорн сказал, что операция не нужна, мы бы не стали настаивать. Что до помех, то вряд ли мы, разбивая лагерь на ночь, потревожим животных больше, чем разъезжающие днем на машинах туристы.

Мысль о Джеспэ не давала нам покоя. Ноэль Симон тоже волновался, и, когда директор Национального парка попросил Общество охраны животных поддержать решение правления, Симон заявил, что выйдет из Общества, если его руководство согласится с директором.

Вот как обстояли дела, когда мы прибыли в Серенгети. Небо хмурилось, тучи грозили вот-вот обрушить на нас потоки воды.

Мы разбили лагерь на прежнем месте. По равнине ходили стада зебр и гну с малышами. У входа в долину львят нам преградила путь кривая львица, с которой мы уже встречались. Она лежала поперек дороги и не собиралась уходить, так что нам пришлось объехать ее. В урочище не было никаких следов, зато в долине с кущами мы увидели пятерых львов над убитой зеброй. В стае было два короткогривых льва — один светлый, другой темный. Мы четыре часа наблюдали за ними, пока не уверились, что это не Гупа и не Джеспэ.