Рождение танковой нации - [2]

Танковые энтузиасты утверждали, что танки внесли решающий вклад в исход Первой мировой войны. На самом деле тогда значение их не выходило за рамки тактических успехов, пусть и крупных. Первый танковый теоретик — английский генерал Дж. Фуллер, начальник штаба Королевского танкового корпуса, в 1919 году издал книгу "Танки в Великой войне 1914–1918 годов". Мы ее опубликовали в 1923 году. Фуллер дошел прямо-таки до фанатизма и, изменив английскому здравому смыслу, утверждал: "…Оружие составляет 99 процентов всей совокупности условий, необходимых для победы". Такую же роль в войне отводил итальянский генерал Джулио Дуэ авиации. Фуллер и Дуэ вскоре найдут в Германии самых верных и энергичных последователей.

Антанта закончила Первую мировую войну, имея в своих войсках около 17 тысяч танков всех модификаций. Немецкие танки им значительно уступали в числе, но превосходили в броне и пушке.

Крохи из танков Антанты попали в Россию к Белой армии. В год выхода книги генерала Фуллера первые 57 английских "Уиппетов" и французских "Рено" появились на вооружении у Деникина и приняли участие в сражениях под Харьковом, Таганрогом и Екатеринославом. Полдюжины танков достались Юденичу и в октябре 1919 года дошли до Царского Села. Столько же танков получил от англичан на Севере генерал Миллер. В 1920 году полсотни танков французского производства, состоящих на вооружении польской армии, участвовали в разгроме армии Тухачевского под Варшавой. Тогда танки поляков отрезали у Млавы кавалерийский корпус Гая, заставив его интернироваться в Восточную Пруссию. Так, в безвыходном положении выбрасывается на мель корабль.

Итак, первый танк по русской земле повел в бой белый офицер в братоубийственной войне. Символично, что первый танк, доставшийся красным, назывался "За Святую Русь". Большевики переименовали его в "Пролетарий".

По окончанию Гражданской войны пятимиллионная Красная Армия была распущена. К 1925 году под ружьем остались менее 500 тысяч полураздетых, голодных и разутых солдат. Ни одного танка собственного производства в стране не было. Едва наскребли на один танковый полк, составленный из трофейных, латаных "Рикардо", "Тейлоров" и "Рено". Маршал бронетанковых войск М. Катуков вспоминал, как в те годы их летний лагерь под Смоленском посетил начальник штаба РККА Михаил Фрунзе. Один из начальников пожаловался ему, что не только красноармейцы, но и командиры ходят в лаптях. Фрунзе вздохнул и заметил: "Летом походим в лаптях — на зиму сбережем обувь".

Именно в те годы уроженец Карской области (ныне Турция) Владимир Триандафилов, из ускоренных прапорщиков 1915 года дослужившийся до начальника Оперативного Управления Штаба РККА, с помощью бывших царских штабистов и западного опыта Первой мировой войны, пробовал соорудить некое осмысление военно-оперативных задач. Он создал то, что получило позже громкое название "теории глубокой операции". В 1927 году Штаб РККА, которым руководил М. Тухачевский и его "начопер" В. Триандафилов, приступил к разработке плана развития вооруженных сил на пять лет. Примечательно, что у этих стратегов танки первоначально даже не упоминаются.

Да и до танков ли было в эти годы? Разрушенное до основания государство, разграбленное, голодное, в тифозных бараках, наводненное беспризорниками, надо было поднимать из руин и пепла.

Место красавцев кавалергардов заняли командиры в лаптях, но лучшие из них сохранили древний огонь правды, который светился в староверах, а потом таинственно перелился в их неукротимых потомков "корчагинского" поколения. Природу этого мучительного овладения новой социальной и духовной реальностью отразил Андрей Платонов, который никогда не хотел "выходить из народа". Здесь мы приблизились к самой сердцевине проблемы, без которой не может быть понят почти ни один танковый командир, ни большинство конструкторов оружия и, пожалуй, ни одна из битв Второй мировой войны.

В год вступления на престол последнего императора — в 1894 году- на Нижегородской выставке был показан первый русский автомобиль. А затем почти четверть века правления Николая II пришлись на невиданный на Руси технический бум. Такой же технический бум переживала и Европа. Тогда на демонстрацию полетов авиаторов на ипподромах собирались до ста тысяч зрителей всех сословий. Революция придала этому языческому преклонению перед машиной новое качество. Сам Андрей Платонов, как и его герои, мечтал, чтобы люди были готовы "массами отправиться по русской стране с проповедью нового евангелия — техники".

Фома Пухов, герой повести Андрея Платонова "Сокровенный человек", говорит: "Машина — строгая вещь. Для нее ум и ученье нужны, а чернорабочий — одна сырая сила". Пухову, перед дорогой, начальник дистанции дал расписаться в предписании, где было сказано: "При сильных метелях — впереди каждого воинского состава должен неотлучно работать снегоочиститель, дабы ни на минуту не было прекращено движение и не ослаблена боеспособность Красной Армии".

Каждая строка Платонова передает дух того времени с его страстью к технике и покорению пространства: "Вдруг бешено заревел баланс паровоза, спуская лишний пар. Пухов вскочил в вагон, и паровоз сейчас же и разом выхватил снегоочиститель из снежного бугра, пробуксовав колесами так, что огонь посыпался из рельс. Пухов даже увидел, как хлестнула вода из паровозной трубы от слишком большого открытия пара, и оценил машиниста за отвагу". Через двадцать лет "пойдут машины в яростный поход", и поведут эти танки Пуховы.