Рождение танковой нации - [12]

Павлова в Главном Автобронетанковом управлении (ГАБТУ) сменил Яков Федоренко. В 30-х годах он окончил положенные ускоренные курсы партийно-политической подготовки, а затем учился в Академии имени Фрунзе. На пост начальника ГАБТУ он пришел из Киевского Особого военного округа. Федоренко всю Великую Отечественную будет начальником ГАБТУ и главным танковым военным в стране. В 1944 году Федоренко получил звание Маршала бронетанковых войск. Несомненно, он проявил в войну дельные качества военного администратора, но административный и комиссарский уклон в нем был сильнее танкового.

Беда была в том, что, и для Павлова, и для Федоренко все положения теории глубокой операции с использованием подвижных сил были формальными, а не выстраданными в боях и осмысленными, как символ новой воинской веры. Да и сама концепция глубокой операции, которой мы гордились как выдающимся достижением советской военной мысли, не несла в себе ничего нового, кроме того, что, обобщив опыт Первой мировой войны, предлагала танкам при поддержке авиации продавливать оборону против-ника'и развивать успех на оперативную глубину.

Судя по количеству танков и самолетов, которые власть перед войной "наклепала" в голодной и раздетой стране, руководство рассчитывало просто завести моторы и с революционными песнями проутюжить врага мирового пролетариата, не особенно при этом обучая воинский состав, не имея вышколенного офицерского корпуса, не занимаясь развитием военной мысли и традиций. Но войска не имели столь необходимого боевого опыта, а те соединения, которые прошли закалку Испанией, Хасаном и Халхин-Голом, "распыляли" по другим частям, вместо того чтобы сводить их в отборные, ударные кулаки. Так, накануне войны у летчиков прифронтового Особого Киевского округа налет часов в среднем равнялся четырем часам. Не в лучшем положении были и танкисты.

Справедливости ради, еще раз напомним, что перед войной, во всем мире правильно использовать в битвах танки умели только немцы. В этом тайна их ошеломляющих успехов, не случайно их самые выдающиеся военачальники были танковыми генералами — Гудериан, Роммель, Рейнгардт, Модель, Геппнер, Клейст. Даже Манштейн начал войну в России командиром танкового корпуса, а те, кто не были чистыми танкистами — Бок, Рундштедт, — восприняли дух новой войны и, судя по удару последнего в Арденнах, обладали настоящим "танковым темпераментом". Гитлер, вслед за генералами, со свойственной ему впечатлительностью тоже проникся идеей танкового натиска, когда поле перед панцер-частями "пашут" бомбардировщики, а истребители "чистят небо".

Все штабы в Европе (в Москве в том числе) признавали, в отличие от немцев, подчиненную роль бронетанковых сил как непосредственную поддержку пехоты и усиление кавалерии. Американцы вообще это положение превратили в догму и приняли даже специальный закон, где танковые части подчинялись пехотным командирам. Потому законопослушные янки до Второй мировой войны разрабатывали только танки поддержки пехоты и за 15 лет до начала войны не создали ни одного серийного танка. Конечно, богатейшая страна с развитой индустрией, отделенная океанами, могла себе это позволить, и то — до поры до времени. Когда в Европе уже полыхала война, беспечные янки все еще не имели бронетанковых войск — во всей армии было 20 средних танков и 300 легких танкеток наподобие гусеничных броневиков. США не располагали, если не считать традиционно сильного флота, и сухопутной армией. На весь их "континент" — несколько дивизий, давно позабывших, что такое война. Отсутствие опыта дорого им обошлось при встрече в Европе с обстрелянными немцами.

В СССР Полевой устав РККА 1939 и 1940 годов требовал от командиров всех рангов согласования и взаимодействия всех родов войск, но прежде всего в интересах пехоты (выделено мной. — К.Р.). Вот на поверку и вся декларированная глубокая операция. А ведь до сих пор в книгах по военному искусству и военных мемуарах можно прочитать: "Крупным достижением советской военной науки в 30-х годах явилась разработка теории глубокой наступательной операции как основного вида боевых действий в условиях маневренной войны. Основные положения этой теории были изложены в инструкции поведения глубокого боя, разработанной в 1932 году и являвшейся, по существу, руководством при организации и проведении боевой подготовки войск. Окончательно теория глубокой наступательной операции сложилась в середине 30-х годов. Глубокая наступательная операция представлялась многоактным действом, состоящим из ряда боев и сражений, которые могли развернуться одновременно или последовательно на большую глубину".

Однако эта теория не предусматривала ни танковых клиньев, ни оперативной самостоятельности бронетанковых сил. Согласно ее положениям, первым этапом наступательной операции должен быть прорыв тактической обороны противника нанесением фронтального удара превосходящими силами пехоты и танков (всюду выделено мной. — К.Р.). Тогда общевойсковая армия с громоздкими дивизиями, вооруженными "трехлинейками" и тачанками, являлась основным оперативным объединением РККА. Тогда даже в военных училищах преподаватель с высшим образованием был редкостью.