Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию - [56]
«В прежние времена, – сказала одна из них, – женщины стыдились не иметь детей… Сегодняшние женщины готовы жизнью рискнуть, лишь бы избежать беременности».
Некоторые пуэрториканцы рассказали Стикосу, что спят с другими женщинами, лишь бы жена не забеременела, когда детей уже достаточно. «Приходится искать других женщин, – смеялся один. – Самый подходящий метод и самый доступный». Он сказал, что жена его ревновала, но потом он объяснил ей свою логику, «она подумала и согласилась».
Но не все жены были столь покладисты. Одна рассказала Стикосу про собственный способ предохраняться. «Знаете, что я делаю? – спросила она. – Бью его ногами и выталкиваю из постели. Мы из-за этого девять лет ссоримся, он даже убить меня грозился».
Некоторые женщины говорили, что страх беременности портит им удовольствие от секса. «Какое ж тут удовольствие, если я только и думаю, что со мной станет, роди я еще одного?» – спрашивала одна из респонденток. Несколько женщин признались, что нарочно вышли замуж за мужчин, по слухам, бесплодных, потому что не хотели детей. Один-два ребенка – это было бы приемлемо, может, даже три-четыре, но женщины знали, что выбора у них не будет. Выйдя замуж и начав заниматься сексом, они жили в страхе, что родят больше детей, чем смогут вырастить, – это при том, что пуэрториканкам средства предохранения были куда доступнее, чем большинству американок.
В тридцать седьмом году распространение средств контроля рождаемости для медицинских целей было легализовано решением суда, и к пятидесятым по всему острову открылось около ста шестидесяти клиник. Между сорок пятым и пятидесятым годами распространение презервативов увеличилось вдвое, и Стикос обнаружил, что в семидесяти двух процентах семей так или иначе предохранялись. Четыре процента опрошенных им женщин сообщили об одном или более абортах, но Стикос подозревал, что на самом деле абортов было куда больше, просто женщины не хотели это обсуждать, а его интервьюеры не хотели на них давить. Хотя аборты не были разрешены, они так распространились, что в пятидесятых годах Пуэрто-Рико завоевало репутацию места, где можно провести эту процедуру без лишних вопросов. Американкам Пуэрто-Рико было достаточно близко, чтобы не тратить на дорогу много времени, но и достаточно далеко, чтобы сохранить анонимность. Это называлось «выходные в Сан-Хуане»: посещение клиники абортов в пятницу, самолет домой в понедельник. Все мероприятие, вместе с билетами и отелем, обходилось примерно в шестьсот долларов.
Несмотря на все аборты и распространенность средств предохранения, число рождений в Пуэрто-Рико в первой половине двадцатого века упало незначительно. У сельских жительниц было в среднем 6,8 ребенка, а у обитательниц городов – в среднем 4,8. Стикос считал, что нежелание беременности у многих женщин не выливалось в действие – по крайней мере, действие последовательное. И мужчины, и женщины иногда говорили, что средства предохранения использовать не хотят в силу неприятия их католической церковью, но у большинства причины были более прозаическими. И мужчины, и женщины жаловались, что презервативы не всегда бывают под рукой в нужный момент. Мужчины часто не хотели их использовать из-за изменения ощущений, а некоторые женщины верили слухам, что презервативы могут вызвать рак или кровотечение. Мужчины говорили, что их не заботит предохранение, потому что растить детей – дело жены, не важно, сколько их родится. Один сказал Стикосу так: когда поймет, что у жены слишком много детей, тогда и отведет ее на стерилизацию.
Почему кампания за контроль рождаемости в Пуэрто-Рико провалилась? Стикос приводил в качестве причин мужское доминирование в обществе, непонимание между супругами, стеснительность женщин и дезинформацию о действии средств предохранения. Он сетовал на нехватку персонала в клиниках, апатию врачей, неспособность правительства довести до женщин информацию об имеющихся возможностях – и это в стране с одной из самых серьезных и широкоохватных программ по контролю рождаемости в мире. Быстрый рост населения Пуэрто-Рико, писал он, «угрожает всему обществу», и ничто его не спасет, кроме широких социальных перемен.
А как же волшебная таблетка?
На последней странице своего отчета Стикос отмечал, что ученые, как сообщается, работают над пероральным контрацептивом, и существует мнение, что он станет панацеей для всего мира. Но сам молодой социолог был скептичен. Проблемы Пуэрто-Рико куда глубже, утверждал он. Никакая волшебная таблетка не переменит образа жизни и отношения к любви, тем более в такой нищей стране, как Пуэрто-Рико.
Приехав на остров в феврале тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, Пинкус познакомился с доктором Эдрис Райс-Рэй, медицинским директором Пуэрториканской ассоциации планирования семьи. Райс-Рэй не была пуэрториканкой: она родилась в Детройте, получила степень бакалавра в Вассар-колледже и диплом по медицине в Северо-Западном университете. В Пуэрто-Рико ее можно было принять за жену врача или дипломата. Отливавшие рыжиной каштановые волосы она укладывала в аккуратную прическу с начесом и локонами, а практичные костюмы и платья дополняла жемчужными ожерельями и сверкающими брошами. Но внешний вид – это было единственное, что в ней было обычным.
