Рождение Римской империи - [3]

Этой сплоченной силе Италии, руководимой сознательной и планомерной политикой представительного органа римского гражданства — сената, опиравшегося на доверие, поддержку и патриотизм всего италийства, тогдашний античный мир не мог противопоставить хотя бы приблизительно равной силы.

Разъединенное и разбитое на ряд государств самого разнообразного типа эллинство, все более и более дробившееся и не находившее ни в городе-государстве, ни в федеративном союзе, ни в космополитической эллинистической монархии объединяющего центра, не могло быть по своей разъединенности, несмотря на культурное и техническое превосходство, серьезным соперником единой Италии.

Не мог им быть и торговый Карфаген, организаторская сила которого никогда не умела сплотить около себя и объединить с собою даже ближайших своих соседей в Африке, Испании и Сицилии и вся мощь которого зиждилась на его мировой посреднической торговле и на крупных денежных средствах, способных временно создать и содержать большие морские и сухопутные наемные силы, но не способных воодушевить и спаять настоящую, постоянно возрождающуюся после неудач и поражений, действенную силу.

Еще менее устойчивы были временные национальные союзы среднеевропейских племен — кельты, фракийцы, иберы, медленно шедшие по пути постепенного создания племенной и национальной государственности.

Все это вместе взятое дало Риму и Италии мировое господство, создало римское мировое государство, власть (империю) римского народа и сената на пространстве всего культурного античного человечества, приобщившегося к греко-восточной мировой культуре.

Но в этом рождении мирового государства лежит и причина тех кризисов, которые неминуемо должен был пережить строй, сочетавший основы строя города-государства с мировым владычеством. При всей приспособляемости римского гражданства к новым задачам своего изменяющегося государственного положения оно всегда и неизменно основано было в строении своего государственного, экономического и социального бытия на принципах античного городского народоправства.

Основы этого общеантичного народоправства известны: суверенная воля гражданства, выявляемая через ежегодно избираемых магистратов во всенародных собраниях и выявляемая лично каждым гражданином, а не через то или иное представительство, непременно в центре государственной жизни, на главной площади города; исполнительная власть, осуществляемая ежегодно избираемыми магистратами[20]; огромное значение совета старейших и лучших — сената, собираемого и запрашиваемого магистратами, но — существующего независимо от воли и желания народного собрания и исполнительной власти, в силу вековой традиции.

Соотношение сил между этими тремя устоями народоправства, сообразно с условиями места и времени, на протяжении античного культурного мира, где эта форма государственности усвоена была всеми культурными нациями, меняется и этим обусловливается внутренняя не прекращающаяся в огромном большинстве городов-государств политическая борьба: то выдвигается на первый план магистратура, временно превращаясь иногда в тиранию; то появляются и осуществляются лозунги перехода всей власти к народному собранию; то, наконец, господствует аристократия, подчиняя себе и магистратуру, и народное собрание. Но существо дела от этого не меняется: решающим элементом всегда является гражданство в его целом, неразрывно связанное с городской территорией и с городом в его конкретном, а не абстрактном бытии.

Эта постоянная смена властвующих и господствующих политических сил находится в тесной связи и в тесной зависимости от экономического строя города-государства.

Античному городу-государству присуще, по самому существу его, ряд экономических явлений, которые неминуемо приводят к кризису, вне зависимости от большей или меньшей его территориальной экспансивности, и сталкивают в постоянной и ожесточенной борьбе отдельные слои общества, представленные в управлении одним из трех вышеуказанных органов народоправства.

Нужно помнить, что строение всей экономической жизни античности ставило всегда во главу угла не столько промышленность и торговлю, сколько земледелие и землевладение. Как ни широко развита была торговля и промышленность в целом ряде городов-государств, никогда и нигде ни один город не мог считать себя обеспеченным в смысле продовольствия, если он не опирался на производительность своей территории, как основу своего снабжения предметами первой необходимости.

Причина этого лежит в целом ряде явлений: примитивность средств передвижения по сухопутным путям, медленность и дороговизна сухопутного транспорта, несовершенство гребного и парусного судоходства, зависимость его как от стихии, особенно в зимнее время, так и от малейших политических оснащений, от действенности охраны морских путей тем или другим господствующим на море государством — все это и многое другое делало интенсивное использование своей территории в смысле сельскохозяйственной эксплуатации вопросом первостепенной важности для каждого города-государства и поднимало цену и значение земли как экономического фактора на необычайную высоту.