Рождение Минотавpа - [3]

— Тут что, смерч прошел?

— Везде одно и тоже. Трупы, трупы, трупы и словно тут буйствовал разъяренный слон. И ни одного чужого. Ha них словно напали врасплох одновременно по всем комнатам, и они не успели оказать сопротивления. Надо собрать сгустки крови на анализы.

— Но как такое возможно? Эти камеры по периметру, тепловые мины и прочее дерьмо, которым был напичкан этот бункер? Часовые, наконец! Они что, ничего не заметили?

— Может и заметили. Но видимо поздно. — Неопределенно пожал плечами Вовка.

Он явно нервничал.

— И вот еще что: я заметил ряд чужих следов, проследил путь как они входили сюда, но не видел как отсюда выходили…

— А если отсюда никто не выходил, значит…

Мысль о том, что возможно мы не одни, как молния поразила нас всех. В этот момент воздух срезала автоматная очередь из старенького автомата времен начала XXI в. и почти сразу же над нашими головами прошел бледно-лиловый луч. Запахло озоном. Боец, в которого угодил поток электронов, как-то по-детски всхлипнул и завалился на спину. В груди его зияла прожженная дыра. Луч исчез, и резкий хлопок обрушил нас на пол. Точнее это мы после секундной растерянности, вызванной внезапной атакой, среагировали и залегли.

— Вход, еб твою мать! — заорал командир, лихорадочно переключая визор на тактический режим и доставая из-за спины винтовку. — Заваливай вход этой рухлядью.

Я поспешно заваливал вход всем, что мне попадалось под руку, стараясь при этом сберечь свою жизнь, в то время, как мой командир открыл беспорядочный огонь, прикрывая мое мелькавшее в проходе тело. Вроде обошлось. Если бы у нападавших были пушки с автоматическим наведением, как у нас, то не обошлось бы без еще одного трупа. Но такой техники у них судя по всему не было, и это спасло мне жизнь. Лучи и пули ударялись в обломки, свистели у меня над головой, рикошетили, вызывали новые разрушение в без того повидавшей виды казарме. Зато винтовка командира непрерывно плевалась пучками электронов, вызывая новые потери у атакующих. Внезапно все смолкло. Винтовка, переведенная на автоматический режим замолчала. Это могло означать только одно. Наши враги просто ИСЧЕЗЛИ.Мы молчали, боясь поверить в это. Однако труп нашего товарища и перегревшийся ствол винтовки, красноречиво указывали нам на то, что это был не сон. Впрочем то, что спугнуло наших налетчиков, могло также ОТПРАВИТЬ их обратно. Надо было торопиться. Мы сняли с себя визоры, и подключили их напрямую к винтовкам. Переведя на автоматический режим наше оружие, мы получили целых две автоматические пушки, которые прикроют нас в случае нападения. Себе мы оставили вещмешки и пистолеты. Еще одну винтовку мы сняли с убитого товарища.

— Чтож… еще повоюем. — Мрачно пообещал я.

— Ты знаком с инженерикой этих казарм? Где у них воздухозаборники?

Я призадумался, лихорадочно осматривая стену, напротив меня. Воздушный шлюз снабжавший эту часть казармы воздухом мог находиться где угодно, а также его вообще могло не быть, если стены были выполнены из "дышащего материала", фильтрующего кислород и отсеивающего углекислый газ. Но, пощупав материал перегородок, я развеял свои опасения.

— Шлюз определенно где-то вверху. Это не главное помещение, так что он будет расширяться и соединятся с основным. Отверстия тут нет. Но его можно проделать.

С этими словами мы открыли беспорядочный огонь по потолку и углам, смежным со стенами, пытаясь определить отверстие. Когда мы его наконец обнаружили, сзади вновь застрекотали наши винтовки. Теперь нам предстояло под огнем противника протиснуться в проделанную дыру в стене. Я подпрыгнул, пытаясь схватится за края, но мои пальцы беспомощно схватили воздух. Высоко. Надо сильнее толкаться ногами.

— Быстрее, быстрее… — молил меня Вовка.

Даже отсюда было видно, что винтовки не справляются с перегрузкой. Одна из них уже замолчала. Универсальная воинская винтовка была рассчитана на длительные огневые контакты, примерно на средней мощности луча, причем вперемешку с другими боеприпасами, которые она несла. Но при самой высокой мощности, ее батареи должны были разрядится примерно через несколько минут. Я снова подпрыгнул, изогнувшись всем телом, распружинившись только около цели и: ЕСТЬ! Кончиками пальцев я зацепился за острые края, перехватился, подтянулся и просунул, буквально втиснув в узкое горло воздушного отверстия, ноги. Затем я перевернулся и протянув руку своему командиру, втащил в трубу его и наши вещмешки. В этот момент заглохла вторая винтовка.

Ответвление было настолько узкое, что развернуться или пропустить вперед сержанта с оружием я не мог. Мне приходилось пятиться задом и молить, чтобы впереди не было никаких сюрпризов. Через некоторое время проход расширился настолько, что я смог развернуться. Мы проползли еще несколько десятков метров, прежде чем я обнаружил слабое свечение полуденного солнца.

— Надеюсь, что наверху никого нет. — и мы начали выбивать решетку прикладом винтовки.

Свет. Как прекрасно. После душного бункера, насквозь пропитавшегося смертью, и того, как мы чудом остались живы, благодатный дневной свет был для нас лучшей наградой. Но нам еще предстояло добраться до своих. Мы взвалили вещмешки, проверили оружие и осторожно переступая, прячась за каждый валун, начали выбираться за пределы "опорки", ставшей могилой для нескольких десятков солдат и офицеров. Более того, она едва не стала нашей могилой. Вовка по привычке осматривал местность и пробовал читать следы. Но делал это как-то вяло, словно заранее зная о их существовании. Настроение у нас было отличное, поэтому, когда мы уже стали подходить к нашей базе (Ее присутствие скорее ощущалось.) мы запели песню нашего легиона: