Рождение Мары - [42]

Жизнь на Линдхольме определенно налаживалась. Если не считать того факта, что, по мнению Брин, Мару собирались убить в ее собственный день рождения.

Глава 10 Солнцестояние

Первым подарком на пятнадцатилетие Мары стала поздравительная открытка, найденная под подушкой. Там не было развернутых пожеланий счастья и успехов в учебе, зато обнаружилось нечто более ценное: номер телефона, адрес и прочие контакты Озгюра Коркмаза. Благодарить за это следовало Селию.

Мара подскочила от неожиданности и так неистово кинулась слезать с кровати, что ненароком наступила на Иду ван дер Вауде. Та огласила спальню возмущенным голландским ругательством, за что словила проклятия и тапку от Рашми Тхакур. День летнего солнцестояния в домике зимних ничем не отличался от остальных дней.

Вероятно, Вукович попросила девочек поздравить Мару, потому что в общей комнате уныло свисали с карниза два синих воздушных шарика. Если Сара Уортингтон планировала кого-то этим разочаровать, то ей не удалось: после подарка Селии никто не смог бы испортить Маре настроение. К тому же на столе в кухне громоздилась целая куча самых настоящих подарков. В красивой бумаге, с яркими лентами и на каждом карточка: «Для Мары».

Несколько минут именинница просто разглядывала это чудо. Дед Мороз на оленях ее удивил бы сейчас меньше. Мара аккуратно развернула подарки, стараясь не повредить упаковку. Сложила листы в стопку, чтобы сохранить на память. Иначе сама бы потом себе не поверила, что кто-то приготовил для нее сюрприз.

От Эдлунда Мара получила планшет, от Вукович – смартфон, а от синьоры Коломбо – восхитительные шоколадные конфеты ручной работы. Но больше всех удивила Селия: она подарила еще и свои наручные часы на широком кожаном ремне, которые так восхищали Мару. «Я знаю, они тебе понравились. Носи с удовольствием», – значилось в записке.

С одной стороны, было неудобно. Неужели она пялилась на них таким голодным взглядом? С другой… Нет, их надо было видеть. Если есть в природе слово «клевость», то оно про эти часы. Здоровый старинный циферблат, тисненая надпись по всей длине ремешка, похожая на татуировку: «You may delay but time will not»[10]. Мара сразу же нацепила подарок и, любуясь, повертела рукой так и эдак. Красотища!

Потом включила новый телефон, чтобы позвонить Коркмазу. Но, уже занеся палец над экраном, вдруг сдрейфила. Из комнат доносились голоса: девочки встали. Не самое лучшее место. И разговаривать с ним один на один… Маре стало не по себе. Поэтому она переоделась, повязала парадную красную бандану и, приняв сухие поздравления от соседок по комнате, поспешила к Брин, чтобы похвастаться подарками и вместе позвонить человеку, который мог оказаться ее отцом.

Но Брин было не до нее: она готовилась к приезду мамы, и, переступив порог своей старой спальни, Мара застыла. Исландка стояла перед зеркалом в странном длинном сарафане до пят: ткань в мелкий цветочек была собрана под грудью, делая Брин похожей на куклу для чайника. Сзади красовался огромный бант. Такой же, но в миниатюре, украшал ободок. Белые волосы были разделены на две косы, переплетенные синей лентой, серьги из мелких шариков в тон качались в ушах.

– Нравится? – довольно спросила Брин и покрутилась вокруг своей оси.

Мара сглотнула, с трудом подбирая слова.

– Ошеломляюще, – произнесла она наконец.

– Это мама сшила.

– А… – протянула Мара, сообразив, что ее подруга надела этот шедевр, чтобы угодить матери.

– По моему эскизу, – уточнила Брин, и Мара вздохнула. – И для Рагнхильдюр второй такое же.

– Для Ранги… Кого?

– Рагнхильдюр вторая. Я же рассказывала! – Исландка взяла с кровати длинноухого белого зайца в цветастом платье с бантом.

– А почему вторая?

– Ты не слушала… – обиделась Брин. – Рагнхильдюр первую мы уронили в море, когда плавали на папиной яхте. Я так расстроилась, что хотела прыгнуть следом. А потом заболела, и меня не могли вылечить, пока мама не нашла в Интернете такую же. Она и стала Рагнхильдюр второй.

– Ясно.

Нет, говорить с Брин про Коркмаза сейчас бесполезно. Мара вспомнила было про Нанду, его болтовня бы сейчас отвлекла, но с улицы раздался долгий гудок.

– Ура! – завопила Ханна в соседней комнате.

– Мама приехала, мама! – зашептала исландка дрожащими губами. – Побежали!

Она схватила Мару за запястье и потащила за собой к маяку, каким-то чудом умудряясь не путаться в пышном длинном подоле. К пристани подплывало крупное белоснежное судно. С такой массой гостей «Сольвейг» Густава не справилась бы ни за что.

На верхней палубе толпились люди, студенты высыпали из домиков и неслись к маяку.

– Почему так рано? Где встречающие? У кого бейджи? – суетилась мисс Вукович.

Сигрун и китайская зимняя девочка притащили ящик, наполненный карточками на разноцветных лентах.

– Почему не рассортировали?! – возмутилась хорватка.

– Но ведь нам говорили, что гости будут только в девять! Мы как раз начали…

– Опять решили все оставить на последний момент?! К зимнему солнцестоянию я пересмотрю состав комитета! Так, кто у нас свободен? Срочно сюда! – Цепкий взгляд Вукович пробежался по бурлящей толпе. – Мара! Ты!

– Но, мисс Вукович, Брин звала меня…