Рождение империи - [9]

«В этом и заключается вся проблема, – напомнил он себе. – если бы я остался в Кидане, то сейчас меня не было бы в живых». Обстоятельства поставили его в зависимость от императрицы Лерены Хамилайской. Долгое время она – или бюрократы из числа ее приближенных – не проявляла интереса к бедственному положению Поломы, раздавая обещания омеральтским торговцам и выказывая расположение тем, кто был настроен против Ривальда. Затем отношение императрицы к Мальваре непостижимым образом изменилось, и теперь она с готовностью оказывала ему помощь, которая, впрочем, казалась изгнаннику неким кисловатым плодом. И все же…

С улицы донеслись чьи-то голоса. Полома огляделся по сторонам – никого нет – и рискнул немного раздвинуть шторы на одном из окон.

Он посмотрел во двор, но ничего особенного не увидел. Однако суета прекратилась. Мальвара заметил паланкин и сопровождающих его стражников. Паланкин был закрытым; Полома, однако, узнал герб Хамилайского университета – зеленый дуб на белом фоне. Когда-нибудь, пообещал себе бывший префект, он позаботится о том, чтобы и в Кидане появился свой университет…

За дверью послышались шаги. Мальвара отпустил штору и поспешно отошел от окна. Дверь отворилась, и на пороге возникла пожилая женщина – одна из многочисленных служанок принца. Она едва заметно кивнула.

– У его высочества гости. Он хочет представить вас им. Полома удивленно поднял брови.

– Гости?.. Те, кто желает принять участие в новой экспедиции?

– Я не знаю. Наверное, это подарок судьбы, подумал Мальвара. Как знать, может быть, Мэддин Кевлерен предоставит ему право выбирать участников предстоящей экспедиции. В глубине души и бывший префект понимал, что это, конечно же, не подарок: просто Кевлерены всегда на всех смотрят свысока. Однако Мальвара напомнил себе, что принц никогда не вел себя подобным образом по отношению к нему – в отличие от многих его родственников, которые считали, что чужеземец является самым подходящим объектом для грубых шуток и просто оскорблений. Полома не мог отказаться от возможности повлиять на свою собственную судьбу и судьбу своего народа.

– Благодарю. В кабинете принца?..

– В утреннем зале.

Полома улыбнулся, задумавшись над прилагательным «утренний». И в самом деле – утренний… Какую же из более чем двадцати больших комнат следует считать таковой? В конце концов, окна каждой из них выходили на восток.

Женщина пристально посмотрела на бывшего префекта, а затем участливо спросила:

– Не последуете ли за мной, сударь? Полома благодарно кивнул.

Генерал Третий Принц Мэддин Кевлерен думал о том, где ему лучше усесться. Конечно же, его место в центре – и не только по причине высокого статуса Мэддина, но еще и потому, что этого все ждали. А для принца было важно, чтобы прием гостей прошел должным образом, по всем правилам придворного этикета. Кадберн сядет слева от него, а Алвей – справа.

Алвей Селфорд не была его женой и скорее всего никогда не будет. Она не принадлежала к Кевлеренам. И все же принц любил ее так, как любил бы жену, и мысль о том, что она, согласно традиции, должна сидеть позади него, немного уязвляла гордость Мэддина. Но этим утром все должно быть по правилам – ради его собственного блага и блага предстоящей экспедиции.

Принц машинально вытащил из кармана свою фамильную цепь и принялся перебирать пальцами двенадцать амулетов. Он всегда надеялся, что они замерцают внутренним светом, хотя никогда ничего не получалось. Амулеты оставались такими, как обычно, – стеклянными безделушками, искры в которых могли появиться лишь у того, кто Обладает Силой.

За стеной раздались шаги, и Мэддин поспешно убрал цепь. Открылась дверь. В комнату вошел слуга и церемонно поклонился. Следом за ним вошел Полома Мальвара.

«Ах, ну да, – подумал Мэддин. – И где же мне следует сто посадить?..»

– Ваше высочество, – произнес Полома, поклонившись так, чтобы движение выражало почтительность по отношению к Мэддину и в то же время не ущемляло его собственную гордость.

«Что делать с пленным принцем? Особенно если этот принц не кто иной, как Полома Мальвара?..»

Проблема разрешилась в тот момент, когда дверь открылась вновь и в комнату вошла Алвей. Одетая в свои самые лучшие наряды, она выглядела удивительно красивой. Жемчужное ожерелье подчеркивало идеальную белизну ее шеи и округлого подбородка. Едва наметившийся живот был ловко замаскирован оборками из тафты и шелка: Мэддин знал, что она специально выбрала это платье, чтобы скрыть беременность. – Сударыня, – сказал Полома, снова кланяясь. Алвей улыбнулась и кивнула в ответ, затем подошла к Мэддину. Их руки на мгновение соприкоснулись – и девушка отступила назад. Принц с трудом подавил желание крепко обнять се и осыпать поцелуями.

Алвей окинула взглядом помещение. Положив руку на спинку того стула, что стоял справа от Мэддина, она обратилась к Поломе:

– Сударь, здесь должны сесть вы.

Она улыбнулась бывшему префекту и огляделась по сторонам.

– Я еще не успел привести комнату в порядок, – быстро произнес Мэддин и взял один из стульев, стоявший возле стены.!

– Я сяду вот здесь, – объявила Алвей и встала позади Мэддина.