Рождение и эволюция святости - [6]
Долгин. В чем выражается их святость? Просто в благочестии?
Иванов. Вот, в чем выражается святость – это хороший вопрос. И тут пришло время сказать, что никаких формальных условий канонизации не существовало.
Ицкович. Я даже уточню: никакой формальной прижизненной святости не существует и сейчас, и в нормальном православном сознании нельзя жить святой жизнью. Можно жить, подражая святой жизни. Но неизвестно, что из этого получится.
Кузичев. Коли уж мы употребили слово «формальный» - а потом, когда принимается решение, о том, что теперь этот человек – святой…
Ицкович. Оно не принимается просто так. А на основании…
Иванов. Оно не принимается. Я об этом вам и толкую.
Кузичев. Ряд формализуемый?
Иванов. Вот тут расходятся пути западного и восточного христианства. Потому что, действительно, западное идет по пути формальной канонизации, которое доводится до того, что заседает комиссия, сначала происходит беатификация (2). Это первая стадия…
Долгин. Т.е. статус блаженного.
Иванов. Создается комиссия, там есть кардинал - он назначается «адвокатом дьявола». Все знают это выражение, но не знают, откуда оно пришло. Кардинал этот должен собрать все возможные порочащие сведения про кандидата и выступить активно на этом процессе. Это такой формальный процесс. Понятно: это восходит к тому, что западное христианство вообще гораздо больше опирается на римскую юридическую традицию, а восточное - на греческую метафизическую философию. И это различие начинает сказываться довольно рано. Уже в V-VI веках заметны некоторые различия в подходе между восточным и западным христианством. Хотя пока что оно совершенно едино. Тем не менее, ощущение того, что такое святость, немножко начинает расходиться. Ощущение восточно-христианское состоит в том, что мир напоен святостью, что святость как-то размазана в мире и ждет только момента, чтобы излиться на человека, может быть, даже против его воли. Это очень важно. Например, была очень популярна в восточном христианстве история о том, как некий разбойник решил ограбить женский монастырь. И он оделся монахом, пришел в этот монастырь, чтобы там заночевать и открыть двери своей шайке. Все монахини вышли и говорят: «Батюшка, да ты святой!» Он смущается и говорит: «Нет-нет, я так просто». Они говорят: «Нет, ты святой, дай нам ноги твои обмыть». Этой водой излечивается – к величайшему удивлению разбойника – паралитическая монахиня. Он говорит: «Если уж хотите знать, я не только не святой, я вообще убийца, разбойник, я пришел вас ограбить». Они говорят: «Ты на себя наговариваешь от великого смирения». Он: «Да, правда-правда». История эта о том, что святость сама выбирает, на кого ей излиться, а человеческие усилия имеют вторичное значение. На Западе, наоборот, это результат огромной работы, которая приводит к святости. И в этом смысле они расходятся. На востоке парадоксальность не мешает ничему, потому что святость излилась, и ее не заберут назад, хоть ты даже устраивай дебош во время богослужения, ничего с тобой не сделается.
Кузичев. На Западе есть такое выражение – я был на нескольких свадьбах, и у них есть такое устойчивое словосочетание – «labour of love». А это получается, «labour of святость».
Иванов. Ну, если хотите. Так вот, на Востоке-то нет не то что адвоката дьявола, но и вообще какого-либо формального утверждения кого-либо святым. Нет до ХIV века. В течение всего тысячелетия это спонтанный процесс.
Долгин. Кто кого хочет, тот того и считает святым.
Иванов. В том и вопрос: Кто хочет? Всегда есть какой-нибудь ученик, который хочет прославить своего учителя. Он пишет житие, и. если оно понравилось, кто-то его переписал, начал переписывать... Потом кто-то в первый раз пришел на могилу. Случилось чудо. Потом другие пошли.
Ицкович. Так не происходит. На могилу ходят все время. Если человек, который был заметен и про него известно, что это был важный человек, то на него могилу ходят, и это происходит параллельно с агиографией. Я думаю, что здесь ничего не поменялось.
Долгин. А вот как часто ходят – это и есть важный показатель.
Иванов. Да. Общество нуждается в каких-то святых. А в каких-то других – не нуждается. Очень сложно сказать почему. Вдруг в какой-то момент случилась точка кристаллизации - и началось массовое поклонение. Иногда церковь смущается, и начинают появляться постановления патриархата о том, что «житие Кирика и Юлиты извращено еретиками и мы запрещаем его переписывать», Или «Житие Петки Тырновкой - она же Параскева Эпивацкая – написано хамами и неучами, мы запрещаем распространять этот культ». Не помогает. Обычно, если этот культ, действительно, мощный и если он прет снизу, то с запретом ничего не получается.
Кузичев. И если не получается, церковь смиряется?
Иванов. Обычно да.
Ицкович. Потому что святость проявляет себя. Чудеса на могилах творятся, мощи распространяются…
Иванов. Ну, вы это перевели в неакадемический ракурс. Чудеса совершаются там, где есть условия, чтобы они могли свершиться. Как мы знаем, даже Иисус в Назарете «не совершил многих чудес по неверию их». Для историка культуры чудо есть показатель общественной готовности поверить в чудо. А бывает – и мы знаем такие случаи, – когда какой-нибудь настоятель монастыря хочет прославит своего предшественника. Вот какой-нибудь Симеон Новый Богослов в конце Х века своего духовного учителя, Симеона Благоговейного, объявляет святым, велит икону писать. Пишет житие, пока это все происходит в монастыре, все нормально. Когда он начинает устраивать шествие по городу, власти (я, конечно, не цитирую, а передаю по смыслу) спрашивают: «Простите, а кто сказал, что он святой?» - «Я сказал, что он святой». Выходят против него представители истеблишмента, Стефан Никомедийский. И говорит: «Ничего подобного. Ты – никто, а у нас тут централизованное государство и вертикаль власти». А он: «А Симеон – святой, что хотите, то и делайте со мной». И его отправляют в ссылку, а этот культ уничтожают.
В чем состояли главные миссионерские достижения Византии? Современный человек ответил бы: в создании славянской азбуки и в крещении Руси. Между тем, ни один византийский источник IX в. ни словом не упоминает о Кирилле и Мефодии, точно так же как ни один грек, живший в X столетии, не оставил нам ни строки насчет крещения князя Владимира. Такое молчание века» не может быть случайностью, тем более что оно сопровождает и многие другие миссионерские предприятия Византии: в Эфиопии, Аравии, Персии. Тут кроется некая фундаментальная особенность в восприятии средневековыми греками окружающего мира и самих себя.
Мы публикуем полную стенограмму лекцииизвестного российского византиниста, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, профессора СПбГУ Сергея Иванова, прочитанной 26 марта 2009 года в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».
Мы публикуем текст лекции доктора исторических наук, профессора СПбГУ, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, лауреата премии "Просветитель" 2010 г.Сергея Аркадьевича Иванова "Царьградский следопыт: Прогулка по Стамбулу в поисках Константинополя", прочитанной 15 сентября 2011 года в клубе "ПирО.Г.И. на Сретенке" в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру».
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРАЕдва ли не самый знаменитый русский храм, что стоит на Красной площади в Москве, мало кому известен под своим официальным именем – Покрова на Рву. Зато весь мир знает другое его название – собор Василия Блаженного.А чем, собственно, прославился этот святой? Как гласит его житие, он разгуливал голый, буянил на рынках, задирал прохожих, кидался камнями в дома набожных людей, насылал смерть, а однажды расколол камнем чудотворную икону. Разве подобное поведение типично для святых? Конечно, если они – юродивые.
Сергей Аркадьевич Иванов – профессор Национального исследовательского университета “Высшая школа экономики”, специалист по культуре Византии, популяризатор науки. Его книги и лекции обладают уникальной особенностью: они делают живыми и близкими вещи вроде бы нам знакомые, но не до конца понятные. “Блаженные похабы” не исключение. Здесь такое общеизвестное и вместе с тем загадочное явление, как юродство, рассматривается с точки зрения истории культуры.
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.