Рождение и эволюция святости - [3]
Дмитрий Ицкович: Поиск лестницы на небо.
Сергей Иванов: Да. И, естественно, приходят на ум первым делом люди, которые ушли из мира. Причем, были те, которые скрывались в пустыне от преследований, от языческих гонений, но были те, которые ушли туда, когда всё уже стало хорошо, всё в порядке, у нас император сам созывает вселенский собор и везет туда епископов на казенных лошадях. То есть казенной ямской службой доставляет епископов со всей империи в Никею на Собор, и сам на этом соборе, будучи, правда, язычником, председательствует и даже рассуживает споры меж епископами. Всё хорошо, казалось бы. Но кому-то другому что-то царапает, что те самые солдаты, которые вчера нас убивали, теперь нам кланяются. Что-то есть не то в том, что император, который сварил заживо свою жену и убил своего сына, теперь, будучи сам язычником, решает, кто из нас – христиан - прав. Мы не будем спорить − говорят эти люди, − мы просто уйдем. И они уходят в пустыню. И это движение в IV веке довольно мощное, не в знак протеста против чего-то, а просто в знак того, что есть законы мира сего, он, даже и христианский, остается неизбежно грязноватым, а мы уходим для индивидуального общения с Богом. Таких людей было много, среди них были и простые крестьяне, и интеллектуалы, и про них возник следующий стадиально жанр − агиография (по-научному назовем так) − это литература о святых. Это первоначально разрозненные высказывания этих пустынников, их речения по всяким поводам, краткие истории о них, какие-то ученики записывают за ними, потом собирают в сборники, которые называются Патерики. Потом они называются Геронтики, потом «Апофтэгматы», ответы отцов и т.д. Это литература массовая, очень популярная, которая переводится мгновенно на все языки тогдашнего мира, которая позднее с огромным удовольствием читается новокрещенными народами вроде славян, например, − это первая литература такого рода, она опять-таки не сюжетная, это такие анекдоты и изречения. Опять нам не даны ни человек, ни образ. Есть люди, которым много приписано всяких забавных историй, но образа не предстает нам. Допустим, Авакир переплыл Нил на крокодиле, потому что крокодил подчиняется Божьей воле, а святому Макарию служат гиены в пустыне, но это эпизод, и эти эпизоды не складываются в образ человека.
Борис Долгин: Эта литература пока не очень принимается священноначалием?
Сергей Иванов: Ее терпят, но она существует отдельно.
Борис Долгин: То есть она остается частью народного христианства.
Сергей Иванов: Да, конечно.
Анатолий Кузичев: А образы святого не складываются, потому что просто так не сложилось - или нужен внутренний какой-то концепт? Или потому что нужна личность какая-то определенная? Или надличность?
Сергей Иванов: Вы правильный вопрос задаете. Вопрос действительно в том, каким образом мы донесем личность до людей? Я, например, знаю, что мой учитель − святой, но это надо как-то донести до других, тем более что он живет в пустыне. Первый такой образ − это образ святого Антония [5], житие которого написано Афанасием Александрийским [6]. Это очень важно, потому что Афанасий Александрийский − иерарх церкви, интеллектуал церковный, а Антоний − человек простой, и его жизнь записана и может стать объектом для подражания. В языческой литературе существует жанр биографии, называется «биос» − жизнь, Плутарх такие писал. А тут нужно придумать, что у нас есть свои жизнеописания, которые очень сильно от прежних отличаются, но все-таки это тот же жанр. В этом смысле очень интересно словосочетание, которым назывались эти тексты в византийской литературе, − «виос кэ полития». Иногда переводят на славянский язык как «житие и подвизание», «житие и подвиги» (это не вполне точный перевод). «Политэйа» в древнегреческой жизни значило «общественную деятельность». Авторы подобных текстов хотят показать, как земная жизнь героя является одновременно его небесным подвизанием, как он готовится к жизни вечной; он живет среди нас, а одновременно он житель «горнего Иерусалима», как это называлось. Кто же эти люди? Пустынник − понятно, он всё бросил, ушел от нас, он отринул мир, он, как это иногда называют, самоизвольный мученик, он сам на себя навлекает те мучения, которых теперь нет, поскольку христиан не гонят. Но это не всё. Христианское сознание начинает работать дальше. Оно думает: «А кто ещё может стать святым?». Пустынник − да, но он не с нами, он никаким образом не включен в нашу жизнь, а вокруг нас есть святые? − задается таким вопросом человек, который живет в сфере текстов. Тексты, конечно, можно написать в пустыне, но...
Дмитрий Ицкович: Разве живые могут быть святыми?
Сергей Иванов: Первоначально никто даже не обсуждает этого, ведь не то, что кто-то дал определение, кто такой святой, а потом все стали думать, можно или нельзя данного человека под него подвести. Первоначально это некое движение снизу, и мы не знаем, что с ним делать, у нас нет ещё ни церквей, ни престолов в честь святых, ни мощей, ни молитв этим людям. У нас, общества, лишь смутная потребность в чем-то таком.
Дмитрий Ицкович:
Мы публикуем полную стенограмму лекцииизвестного российского византиниста, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, профессора СПбГУ Сергея Иванова, прочитанной 26 марта 2009 года в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРАЕдва ли не самый знаменитый русский храм, что стоит на Красной площади в Москве, мало кому известен под своим официальным именем – Покрова на Рву. Зато весь мир знает другое его название – собор Василия Блаженного.А чем, собственно, прославился этот святой? Как гласит его житие, он разгуливал голый, буянил на рынках, задирал прохожих, кидался камнями в дома набожных людей, насылал смерть, а однажды расколол камнем чудотворную икону. Разве подобное поведение типично для святых? Конечно, если они – юродивые.
Мы публикуем текст лекции доктора исторических наук, профессора СПбГУ, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, лауреата премии "Просветитель" 2010 г.Сергея Аркадьевича Иванова "Царьградский следопыт: Прогулка по Стамбулу в поисках Константинополя", прочитанной 15 сентября 2011 года в клубе "ПирО.Г.И. на Сретенке" в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру».
В чем состояли главные миссионерские достижения Византии? Современный человек ответил бы: в создании славянской азбуки и в крещении Руси. Между тем, ни один византийский источник IX в. ни словом не упоминает о Кирилле и Мефодии, точно так же как ни один грек, живший в X столетии, не оставил нам ни строки насчет крещения князя Владимира. Такое молчание века» не может быть случайностью, тем более что оно сопровождает и многие другие миссионерские предприятия Византии: в Эфиопии, Аравии, Персии. Тут кроется некая фундаментальная особенность в восприятии средневековыми греками окружающего мира и самих себя.
Сергей Аркадьевич Иванов – профессор Национального исследовательского университета “Высшая школа экономики”, специалист по культуре Византии, популяризатор науки. Его книги и лекции обладают уникальной особенностью: они делают живыми и близкими вещи вроде бы нам знакомые, но не до конца понятные. “Блаженные похабы” не исключение. Здесь такое общеизвестное и вместе с тем загадочное явление, как юродство, рассматривается с точки зрения истории культуры.
Книга известного советского археолога В. А. Ранова продолжает тему, начатую Г. Н. Матюшиным в книге «Три миллиона лет до нашей эры» (М., Просвещение, 1986). Автор рассказывает о становлении первобытного человека и развитии его орудий труда, освещает новейшие открытия археологов. Выдвигаются гипотезы о путях расселения человека по нашей планете, описываются раскопки самых древних стоянок на территории СССР. Книга предназначена для учащихся, интересующихся археологией и историей.
В монографии рассматривается политическая история Пергамского царства, образовавшегося в Малой Азии после походов Александра Македонского и развивавшегося в III-II вв. до н. э. до завоевания его Римом. Большое внимание уделено исследованию важнейших политических институтов, состояния армии и флота, характеристике налоговой, финансовой, религиозной политики династии Атталидов, их градостроительной деятельности. В монографии полно рассматривается развитие городов Малой Азии, входивших в состав Пергамского царства.
В книге рассказывается о наиболее важных политических судебных процессах (с древнейших времен до конца XIX в.), начиная с библейского сюжета об осуждении и казни Иисуса Христа, о судах над Жанной д’Арк, Марией Стюарт и других, в том числе малоизвестных. Много интересного сообщается, например, о судебных процессах времен английской и Великой французской революций. В работе показана связь политических процессов с секретной дипломатией и деятельностью разведок, их роль в ряде узловых событий всемирной истории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первое исследование, посвященное северному радиусу Москвы, ведущему к подмосковному городу Дмитрову. Радиус не пользуется особой популярностью путеводителей по Москве и среди всех московских магистралей выделяется своей нелегкой судьбой и удивительным обилием громких катастроф. Помимо рассказа об истории и застройке улиц, составляющих северный радиус, в книге затрагиваются проблемы современного состояния города, оцениваются удачи и просчеты ведущейся реконструкции.
Синь-камень, Александрова гора и Плещеево озеро по меньшей мере со Средневековья окружены легендами и преданиями. Часть из них вполне объяснима. Славяне ещё с языческой поры по-особому воспринимали древнее население Восточной Европы. Легенды о «финских» колдунах до сих пор живы на Русском Севере. Культ камней вообще свойствен древней традиции населения Евразии, но, возможно, именно у финно-угорских народов он развился в полной мере, и именно у них наши славянские предки переняли особо трепетное отношение к приметным и необычным валунам.Как и почему почитали священные камни? Где сегодня в России их можно увидеть и какие с ними связаны поверья и легенды? Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.