Рождение и эволюция святости - [2]
Дмитрий Ицкович: Какие-то вроде исследования делают.
Сергей Иванов: И что эти исследования нам дают?
Дмитрий Ицкович: Время. Датировку.
Борис Долгин: Первого века никто не дает.
Сергей Иванов: Это вообще довольно сомнительная вещь. Кстати говоря, над этим издевались ещё и в византийское время. Были люди, которые с позиции рационализма это всё подвергали осмеянию. В частности, в XI веке был такой поэт Христофор Митиленский [4], который издевается над любителем мощей, который собрал у себя пять голов святого такого-то, шесть грудей святой такой-то, «превратив её тем самым в суку» (слово, употребленное не мною, а этим поэтом). И дальше Христофор начинает наворачивать абсурд и говорит, что если ты так любишь мощи, то вот тебе перо из крыла Архангела, которое он уронил во время Благовещенья, а вот тебе бороды Вифлеемских младенцев и т.д. Так что удивление и некое неприятие этого существовало и в византийское время. При этом не надо думать, что этот Христофор Митиленский был такой вольтерьянец или богоборец, ничего подобного. Ему принадлежит то, что на славянской почве называется стишной пролог, то есть полный литургический год с краткими памятями святых, он святых очень уважает и про них всё время пишет, только он против такого низового простонародного почитания. Но давайте всё-таки вернемся в начало.
Борис Долгин: Да. Когда возникает?
Сергей Иванов: Святому логично было появиться, поскольку христианство − это религия связи земного с небесным. Если какая-нибудь неоплатоническая философия, в это же время существовавшая при раннем христианстве, говорила, что земное проклято, что земное должно быть отринуто, что только небесное, невидимое заслуживает почитания, то христианство в противоположность этому говорило, что земное может быть обожено и залогом этого является христианский Бог, который является одновременно на 100% Богом и на 100% человеком. Тогда возникает необходимость в посредниках, чтобы как-то заполнить это пространство от неба до земли, выстроить какую-то цепочку. Святые − это медиаторы, а Богородица − главный медиатор, Иоанн Предтеча − второй по важности медиатор, и апостолы и т.д.
Дмитрий Ицкович: Там иерархия большая?
Сергей Иванов: С той стороны, сверху. А есть люди, которые как бы снизу поднимаются наверх и достигают какой-то ступени этой лестницы, и эти люди − святые. Эти люди осуществляют связь, заступничество между человеком и этими небесными силами.
Анатолий Кузичев: Я прочитал ваш список монографий. Я правильно понимаю, что юродивые − это медиаторы между человеком и медиатором.
Сергей Иванов: Нет, конечно, они святые и они тоже посредники между небом и землей, но сейчас подойдем к юродивым. Значит, самый первый род святых - это мученики, люди, которые отдали жизнь за христианскую веру. Это какие-то специально выделенные люди, понятно. Те, которые были убиты. Первые тексты, написанные христианами, которые повествуют о погибших христианах, относятся к довольно ранней эпохе, к концу II века, в III веке количество их умножается, это не воспринимается как литературные тексты − это исключительно протоколы допросов, которые свидетельствуют, что они не склонились перед гонителями.
Борис Долгин: То есть не было связи между Житиями Святых и греческими романами.
Сергей Иванов: Нет, поначалу ещё никаких Житий не существует, мы ещё к ним не подошли. Мы же идем эволюционно, значит, первый текст − это текст допроса. Некоторые из них фиктивны, написаны много позже, а некоторые вполне соответствуют римскому судопроизводству и, вполне возможно, подлинные.
Дмитрий Ицкович: А как подлинные тексты попадают к христианам?
Сергей Иванов: В этом нет ничего невероятного, они обращаются в судебный архив, где по запросу для них извлекают... Мы же знаем, например, как Плиний Младший описывает в письме императору Траяну, как он в Вифинии допрашивал христиан.
Дмитрий Ицкович: То есть та же технология, как сейчас у общества Мемориал получить протоколы расстрелов.
Сергей Иванов: Да, да. И они получали, они этому придают другое звучание: не протокола. Первоначально это не сюжетный текст, это именно диалог допроса, потом к нему добавляются описания того, как их мучают и пытают, в большинстве своем изначально вымышленные. Это первый жанр нарративных текстов, которые по-русски называются страсти, вот эти самые пассионес. Описание того, как мучают первых христиан. Такие тексты не рассказывают ничего об этих людях, мы о них ничего не знаем, кроме их героической смерти, нам ничего не явлено.
Борис Долгин: Как функционировали эти тексты?
Сергей Иванов: Они посылались одними общинами другим. Одна христианская община, которая видела это, говорит другим братским общинам о том, как наши братья пострадали. Не это ещё ни в коем случае не является литературой. Потом наступает очень важный перелом. Христианство легализуется, оно становится сначала терпимой, а потом и государственной религией, и тут перед христианским сознанием встает острый вопрос: «Кто теперь святой? Если больше нет мучеников, то кто?» И тут начинается работа не специально церковной иерархии (подчеркиваю) и не начальства церковного, а культуры.
В чем состояли главные миссионерские достижения Византии? Современный человек ответил бы: в создании славянской азбуки и в крещении Руси. Между тем, ни один византийский источник IX в. ни словом не упоминает о Кирилле и Мефодии, точно так же как ни один грек, живший в X столетии, не оставил нам ни строки насчет крещения князя Владимира. Такое молчание века» не может быть случайностью, тем более что оно сопровождает и многие другие миссионерские предприятия Византии: в Эфиопии, Аравии, Персии. Тут кроется некая фундаментальная особенность в восприятии средневековыми греками окружающего мира и самих себя.
Мы публикуем полную стенограмму лекцииизвестного российского византиниста, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, профессора СПбГУ Сергея Иванова, прочитанной 26 марта 2009 года в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».
Мы публикуем текст лекции доктора исторических наук, профессора СПбГУ, ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН, лауреата премии "Просветитель" 2010 г.Сергея Аркадьевича Иванова "Царьградский следопыт: Прогулка по Стамбулу в поисках Константинополя", прочитанной 15 сентября 2011 года в клубе "ПирО.Г.И. на Сретенке" в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру».
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРАЕдва ли не самый знаменитый русский храм, что стоит на Красной площади в Москве, мало кому известен под своим официальным именем – Покрова на Рву. Зато весь мир знает другое его название – собор Василия Блаженного.А чем, собственно, прославился этот святой? Как гласит его житие, он разгуливал голый, буянил на рынках, задирал прохожих, кидался камнями в дома набожных людей, насылал смерть, а однажды расколол камнем чудотворную икону. Разве подобное поведение типично для святых? Конечно, если они – юродивые.
Сергей Аркадьевич Иванов – профессор Национального исследовательского университета “Высшая школа экономики”, специалист по культуре Византии, популяризатор науки. Его книги и лекции обладают уникальной особенностью: они делают живыми и близкими вещи вроде бы нам знакомые, но не до конца понятные. “Блаженные похабы” не исключение. Здесь такое общеизвестное и вместе с тем загадочное явление, как юродство, рассматривается с точки зрения истории культуры.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.