Рождение героев - [69]

Далмира и несколько хартогов вошли следом. Один из них, седой угрюмый охотник, слывший хорошим лекарем, склонился над телом, осмотрел раны и покачал головой. Хартоги угрюмо переглянулись. Они знали, что Кинара умирает.

Далмира поняла это не хуже лекаря, глядя на ужасные раны. Доспех не спас от зубов чудовища, и кровь струилась из ран, заливая шкуры-одеяла. Немой пытался что-то делать, его руки быстро стягивали раны повязками, но те тотчас пропитывались кровью…

Взгляд Кинары блуждал по окружавшим ее людям, словно она пыталась узнать кого-то из них. И остановился на Далмире.

– Беги отсюда, девочка, – сказала Кинара, и кровавые пузыри лопались на ее губах с каждым произнесенным словом. – Лучше умереть на свободе, чем в этой клетке… Почему я не поняла это раньше…

Ее взгляд застыл, уставившись куда-то вверх, и Далмира почувствовала, как по щекам текут слезы. Немой глухо стонал, склонившись над бездыханным телом. В его могучих руках голова Кинары казалась совсем маленькой, словно головка ребенка, и сама она вдруг стала тоненькой и хрупкой. Будто не она сражалась в Круге, не она была хартогом, бойцом, побеждающим чудовищ…

В этот миг Далмира поняла, кого лишилась. В замкнутой касте хартогов не было места дружбе. В Круг нередко выходили вместе, но, в конечном счете, каждый бился за свою жизнь. Кинара оказалась единственной, перешагнувшей через негласный запрет. Ее последние слова огненным колоколом бились внутри черепа, и Далмира плакала так, как плачут по родной сестре.

Глава пятнадцатая За великой рекой

Шенн выполз на берег и упал лицом в песок. Все… Он доплыл!

Река со сводящими с ума водоворотами осталась за спиной, а впереди простирался Арнир. Шенн лежал без сил и смеялся, отплевываясь от попавшего в рот песка. Каким же он был дураком! Перепутать берега! Как же можно их перепутать, если солнце постоянно светит в спину? Коварная река и бескрайнее небо сговорились, закружив ему голову, но, взяв себя в руки, Шенн легко догадался, куда плыть. И вот он на другом берегу!

Плечи болели так, что он не мог пошевелиться, пальцы распухли от воды, став шершавыми и противными на ощупь. Но это пустяки. Он переплыл великую реку, он смог! Наставник верил в него, и Шенн победил! Но эта победа лишь начало, многое еще предстоит.

Несмотря на усталость, Шенн отвязал от меха меч и положил рядом. Ольф говорил, морронов здесь нет, но юноша знал, что хищники водятся везде, поэтому следовало быть наготове. Он отдохнул, просушил одежду, сдул и аккуратно свернул мех. Еще пригодится. К сожалению, припасы закончились, и стоило подумать о еде. Меч годен только для убийства, на охоту с ним не пойдешь, и Шенн озаботился поиском подходящего оружия. Опушка леса рядом, и охотник направился к ней с улыбкой, как к старому знакомому. В лесу он не пропадет!

С помощью клинка он срубил тонкое деревце, зачистил от веток и приладил наконечник, снятый с копья моррона. Получилось копье. Легкое и бесшумное оружие. Что-что, а метать дротики и копья Шенн умел. Когда его принимали в дозорные… Он вздохнул, качая головой. Столько всего случилось с тех пор, что кажется, дозорным Леса был совсем другой человек, не Шенн… Но ведь это он спас Далмиру, поправ запреты старейшин! Шенн улыбнулся. Нет теперь для него запретов, он свободен, и он идет познать мир, о котором столько слышал…

Места здесь были нехоженые. Шенн пробирался через лес, удивляясь беспечности зверей и птиц, совершенно не пугавшихся человека. В его Лесу все было иначе. Здесь Шенн легко убил какого-то мохнатого зверька и с жадностью проглотил еще теплую печень. Облизав ссыхавшиеся от густой крови пальцы, Шенн привязал тушку зверька к копью и понес. Сегодня он голодать не будет!

Глаза юноши привычно скользили по древесным стволам и траве, отмечая замаскированную зверем нору или след. Нос чутко впитывал запахи, а слух отмечал присутствие невидимых глазу существ. Он был здесь впервые, но уже чувствовал себя хозяином. Деревья тут были ниже, чем в его Лесу, и, взобравшись на одно, Шенн попытался разглядеть что-нибудь над колышашимся зеленым морем, но не преуспел. То ли дерево оказалось не слишком высоким, то ли лес слишком большим. Края его Шенн не увидел.

На карте Ольфа леса отмечены не были, только великий Кхин и цепочки гор, а также извилистые очертания береговой линии, за которой лежит океан. Шенн мечтал увидеть океан, но для этого ему пришлось бы пересечь Арнир с запада на восток или отправиться вниз вдоль реки, туда, где она разделяется на рукава, порождая множество островов, на которых тоже обитают люди…

Так он шел несколько дней, питаясь ягодами, плодами и дичью, добываемой без особого труда. Благодатные края! Однажды, остановившись на ночлег, Шенн поймал себя на удивительной мысли, что все и так хорошо, что нет никакого смысла идти куда-то, что и здесь можно жить… Вокруг полно еды, опасных хищников он почти не встречал, что еще нужно человеку? Так, может, забыть мастера, забыть язык и все, чему он учился, и остаться здесь, в этом лесу? Шенн даже вздрогнул. Тогда зачем все? Зачем науки и письмена, зачем мечи и магические перчатки, дома и дворцы, если можно жить без всего этого? Но чем он будет отличаться от зверя, от хищника? Копьем в руках? А если оно сломается, тогда чем?