Рождение героев - [68]

Оллок вырвал у нее нож:

– Запомни правило: ты можешь умереть или убить, только если тебе позволит Тормун!

Чудом избежавший смерти хелмар жаждал реванша. Он зарычал и бросился к лежащей девушке, но Оллок и здесь не сплоховал. Он вскинул единственную руку и, натолкнувшись на нее, хелмар рухнул рядом с Далмирой. Оллок наступил ему на грудь:

– Ты тоже запомни это правило! И вот еще одно: вздумаешь поднять руку на прошедшего Круг – изрублю, и пойдешь на корм зверям!

Далмира поднялась. Оллок не препятствовал ей.

– Разойдитесь! – приказал однорукий столпившимся вокруг хартогам.

Те медленно разошлись, бросая на девушку настороженные взгляды. Последней ушла Кинара.

– Я не желаю знать, почему ты хотела убить его… – проговорил он, пряча ее нож за пояс.

– Я и сейчас хочу убить его! – прервала Оллока Далмира. Убийца отца здесь, перед ней, а она…

– Мне это не интересно, – продолжил, как ни в чем не бывало, Оллок. – Но пока я здесь, ты никого не убьешь, и ты это знаешь. Так что не делай глупостей… хартог Далмира.

Оллок вошел в покои Тормуна без стука. Так мог войти лишь он один, и вождь хартогов, возлежавший на мягкой постели, чуть повернул голову:

– Что случилось, Оллок?

– Ничего. Но, если бы я не подоспел вовремя, эта девчонка убила бы хелмара.

– Вот как? – Тормун приподнялся на ложе, толстая бровь изогнулась дугой. – Почему она хотела убить его?

– Я не знаю. И зачем мне знать? – шевельнул единственной рукой хартог. – Я слежу за порядком.

– Ты прав, Оллок. Порядок должен быть. Итак, ты хочешь, чтобы я наказал ее?

– Да.

– И я накажу ее… – задумчиво протянул Тормун. – Как думаешь, Оллок, если я выпущу в Круг их обоих? По-моему, выйдет забавно!

Оллок молчал.

– Ты не находишь это забавным? – удивленно протянул Тормун. – Ты не понял: мы выкрасим хелмара в черный цвет, чтобы походил на моррона… Ха-ха-ха! Я пошутил, Оллок, не делай такое лицо!

Тормун протянул руку к маленькому столику, на котором стоял кувшин с вином и налил немного в бокал.

– Где Торвар? – спросил он.

– Где-то в городе. Развлекается с девицами.

– Найди его. Завтра одан еще раз приедет к нам. Похоже, красноволосая приглянулась ему, так что не станем спешить с наказанием. Пусть порезвится… пока.

– Ее заметил не только одан, – доложил Оллок. – Меня уже дважды спрашивали, когда будет выступать девица с красными волосами?

– Ее хотят видеть… – задумчиво протянул Тормун. – Это хорошо. Следи за ней, Оллок, следи внимательно! Красноволосая – хороший товар, товар, который можно продать не раз… Завтра она снова пойдет в Круг!

– Но… – нерешительно возразил Оллок, – Далмира еще новичок. Она может погибнуть, если будет так часто драться. Надо дать ей время…

Тормун стукнул кулаком по столу:

– Ты будешь меня учить? Да, она может погибнуть! И что с того?! Пусть все знают, что у нас настоящее зрелище! Волю одана надо чтить… Но мы – хартоги, и мое слово – закон для всех вас! Закон, который выше воли одана!

Тормун гордо приподнял заросший волосами подбородок:

– Завтра она выйдет в Круг! А чтобы ты не волновался, подбери ей в пару хорошего бойца. Сообрази, кого лучше поставить.

– Может быть, Немого?

– Нет, Немой подождет. Он бы подошел, но его хорошо знают в Ринерессе. Ставки будут слишком предсказуемы, и мы ничего не заработаем. Возьми Расстига-варвара и скажи, чтобы в Круге охранял девчонку как самого себя, ты понял?

– Я понял, хозяин, – ответил Оллок.

Проснувшись утром, Далмира увидела Кинару. Она сидела на ложе и точила меч. Лицо хартога было спокойно, но в резких движениях точильного камня угадывалось скрытое напряжение, и Далмира мигом все поняла.

– Сегодня твой Круг?

Кинара кивнула, не прерывая своего занятия, затем взглянула на девушку:

– Ты можешь посмотреть на мой бой. Там, внизу, есть комната…

– Я знаю, – перебила она, – Немой показывал мне. Он будет драться вместе с тобой?

Кинара покачала головой:

– Нет.

– Ты будешь одна?

– Со мной будет другой хартог.

– Я обязательно посмотрю на тебя, Кинара! – пообещала девушка. – Я буду молить богов о твоей победе!

Хартог посмотрела на нее и улыбнулась. Сейчас Далмире показалось, что шрам ничуть не уродует ее.

– Просто пожелай мне удачи, – сказала она.

В этот день Далмира тренировалась с самого утра. Оллок не давал ей поблажки и не отходил ни на шаг. Новое оружие – меч – было не таким простым, как она думала. Казалось бы: размахивай и руби! Но Оллок демонстрировал девушке такие приемы, каких она не видела даже у Кинары, а уж она умела обращаться с клинками!

Сегодня у Кинары бой, и Далмира хотела увидеться с ней перед схваткой и пожелать удачи. Девушка волновалась за Кинару так, словно от того, выживет она или нет, зависела и ее жизнь. Но Оллок не отпустил ее.

– Занимайся! – резко ответил он на ее просьбу. – Ты должна о себе думать, а не о других! У хартогов нет друзей. Друг хартога – его оружие, зверь – его враг…

Наконец, он позволил ей идти, и девушка помчалась в свою комнату, но, не добежав, увидела, как открываются ворота Круга, впуская в коридор гвалт возбужденной толпы.

Из ворот вышел окровавленный человек. Его лицо покрывала маска из запекшейся крови. Шатаясь, он уронил меч и обессиленно прислонился к стене. Кто-то подошел и поддержал раненого, помогая идти. Кинара не появлялась. Далмира увидела, как откуда-то выбежал Немой. Его лицо исказило отчаяние, он тихо завывал перекошенным, словно от боли, ртом. Хартог бросился на арену и быстро вернулся, неся Кинару на руках. Руки женщины бессильно свешивались вниз, и сердце Далмиры сжалось от дурного предчувствия. Немой пробежал с ней в комнату и положил на постель.