Рождение чувств - [18]
Аля смутилась, видя, что он понимает причину её интереса, но в уме у неё сам собой формулировался тут же и второй вопроса: "Второе в ногу, а первое куда?". Но задать этот вопрос она не решилась, окончательно потерявшись под его пронзительным взглядом.
- Да нет, что ты, я ничего... извини...
- Первое ранение у меня осколочное, в бок, касательное. Товарищ мой метрах в пятнадцати от меня шёл, растяжку не заметил, без ноги остался, а у меня пустяк, перевязали, через неделю зажило,- Иван одновременно успокаивал Алю насчёт её возможных опасений (а с головой всё в порядке, и, наверняка, ещё кое где), в очередной раз отметив про себя её совсем не девичью "опытность".
- Потом, наверное, тяжело от этой войны отходил, во сне снилась,- Аля стремилась поскорее уйти от скользких вопросов вот к таким "общим".
- Нет Аль, не снилась и не снится. Так обычно те маяться, которые после контузии. Я там не столько смерти боялся, сколько в плен попасть, или инвалидом остаться, что в общем почти одно и тоже. После чеченского плена мало кто нормальным человеком остаётся. И ещё боялся, знаешь чего... что вот убьют или искалечат, а у меня ни одной нормальной девчонки не было. Такой как ты, например. Как-то вот не получилось, не познакомился, не гулял, не переписывался, и не ждал меня никто из армии, кроме матери. Ждала бы девчонка, может и на контрактную эту не остался бы. Таких вот у меня не было.
- А какие были?- из слов Ивана, Аля опять женским "нюхом" уловила больше, чем он сказал.
- Что?- Иван несколько опешил от столь "лобового" вопроса.- Ну, как тебе... ну я же не мальчик. Аля пойми... ну были, конечно. Но это не то, понимаешь, я их даже как женщин-то не воспринимал... ну так, как у нас там один старлей говорил, сексуальные партнёрши. Про них я даже и говорить-то не хочу,- всё это он сказал настолько искренне и откровенно, что Аля не сумела выразить хоть какое-то вроде бы вполне естественное неудовольствие.
Неудовольствие от чего, что Иван оказался не "мальчиком"? Но этого, в общем-то, трудно ожидать от парня двадцати четырёх лет от роду и побывавшего в таких передрягах. Потому Аля промолчала. Однако Иван подумал, что Аля молчит "со значением", и вновь поспешил её хотя бы отчасти успокоить:
- Слава Богу, от всех этих случайных встреч никаких последствий не было, ни детей, ни чего прочего. В общем, можно считать, что вообще ничего не было... Ты веришь мне?
Тут уж Аля не сразу "врубилась", что Иван имел в виду возможные заболевания. Она ведь училась не на медика и все свои восемнадцать лет росла в родном доме, даже опыта общаги не имела. Да она была достаточно "продвинутой" девочкой, но всё-таки домашней, жила за бдительной и заботливой мамой. Когда же до неё всё-таки дошёл смысл слов Ивана, Аля густо покраснела и отвела глаза. Иван понял свою промашку, на этот раз явно переоценив "опытность" девушки.
- Извини, я кажется.... Ты не обиделась?- он спешил исправить положение, и видя, что она к такому разговору не очень готова поспешил сменить "курс".- А время-то, цигель-цигель. Ты же хотела к восьми часам поближе к дому быть.
- Да,- с трудом отходила от того, что обрушил на неё Иван, Аля,- здесь с наступлением сумерек страшновато становится.
Не сразу Аля начала осознавать, что идущий рядом с ней парень целых пять лет прожил совершенно в ином, неведомом ей мире, он вернулся из чего-то очень некомфортного и теперь ему нелегко вписаться в нормальную жизнь. Аля слышала о синдромах "афганском", "чеченском", но Иван явно не подходил под те стандарты, присущие бывшим солдатам, не могущим жить в мирных условиях, продолжавших воевать в своём сознании - медленно сходивших с ума. Он наоборот, хотел забыть, вычеркнуть из жизни эти воспоминания, если такое вообще возможно. Он жаждал спокойной, нормальной жизни и ждёт помощи, помощи от неё. Аля уже не думала о тех женщинах, что были у Ивана, ей стало его просто по-человечески, по-бабьи жаль. Она взяла его под руку и в свою очередь резко сменила тему разговора, будто никакого предыдущего "крика души" не было. Она заговорила... о музыке. Аля оказалась меломанкой, коллекционировала записи отечественных и западных поп и рок звёзд. На её вопрос, кто из современных певцов ему нравится, Иван развёл руками:
- Не знаю... "Любе" наверное. Хотя знаешь, когда я узнал, что Расторгуев не служил в армии, мне как-то за него обидно стало. Такие песни поёт, а сам закосил, тем более, в его то годы почти ещё все служили.
- Ой Вань, ну ты нашёл за что осуждать,- с удовольствием окунулась в столь любимую ею тему Аля.- Ты что же думаешь, раз поёт патриотические песни, про армию, так обязательно там служить должен?- Вот Агутин как ты думаешь, служил?
- Это который на обезьяну похожий? Не, не должен.
- А вот и не угадал. Он, оказывается, служил в погранвойсках,- чуть не хлопала в лодоши Аля.
- Надо же, ни за что бы не поверил,- изумленно качал головой Иван.
- Тем не менее, это так. И Сюткин служил, а ведь ни по нему, ни по его репертуару этого не скажешь. А мне из наших "Дискотека Авария" нравится, Хлебникова, а из зарубежных Кайле Миноуг.
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Долине лежащей между Алтайскими горами, Калбинским хребтом и озером Зайсан с XVIII века селился Русский люд. Староверы, рудные рабочие, казаки жили здесь смешиваясь и не смешиваясь. Об их жизни в огненных вихрях XX века, о Революции и Гражданской войне. Обо всех перипетиях их жизненных судеб рассказывает эта книга.
Лев Михайлович Глузман – талантливый советский ученый-оборонщик. Он занимается разработкой сугубо оборонительного оружия – зенитных ракет. В этой связи у него нет сомнений, что его оружие не несет никакой глобальной угрозы человечеству, и тем более его родным. Тем не менее, через полтора десятка лет после смерти Льва Михайловича, созданное им, вроде бы совершенное оружие уничтожает мирных людей, в том числе и его близких.
Правда о подвигах и буднях чеченской войны в рассказах ее очевидцев и участников и составила содержание этой книги, которая издается еще и как дань памяти нашим солдатам, офицерам и генералам, отдавшим свои жизни за други своя и продолжающим свой воинский подвиг ради нашего благополучия.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.