Розанов - [6]

По рассказам старожилов, места вокруг Ветлуги были разбойничьи. Одно предание гласит, что грабежи не всегда обходились благополучно для разбойников. Однажды во время Пасхи около 200 разбойников, пришедших с Чертова Городища (в семи верстах от города), были изловлены ветлужанами и местной полицией, и все они были казнены за рекой Красницей, при впадении которой в Ветлугу стоит город (на «Шошихе», как говорят в Ветлуге). Там же в сентябре 1918 года были расстреляны и захоронены белогвардейцы, поднявшие 29 августа 1918 года восстание.

До этих кровавых событий сонное ветлужское царство полнилось легендами и слухами. С древних времен на месте Ветлуги жили черемисы (марийцы), а в XIV веке татары, которые с помощью казанских татар воевали с галичскими князьями. Жили и русские, среди которых была красивая девушка Луга, дочь разорившегося и умершего мелкого русского князя. Она любила бедного русского пастуха, но татарский мурза стал требовать ее в жены. Он был волен в жизни и смерти каждого в этом селении. Бежать было невозможно, так как приближенные мурзы зорко следили за ней. Был назначен день свадьбы. На свадебное катание на лодках по реке были взяты лучшие музыканты селения, в том числе и пастух, бывший хорошим музыкантом. Лодки подплыли к одному из самых глубоких мест реки около большой ветлы, склонившейся над водой. Пастух, находясь в одной лодке с Лугой, следил за ней. Когда мурза о чем-то заговорил с гребцами, пастух и Луга встали, обнялись и, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать, бросились в воду под ветлу. Тела их не могли даже найти. Так от слов «ветла» и «Луга» образовалось название реки — Ветлуга.

Красивая легенда основана на народной этимологии названия реки. Знаток Ветлужского края Д. П. Дементьев свидетельствует, что в древности река называлась Энер. Новейшая топонимика склонна выводить название Ветлуга от марийского слова «ветели» — чайки. Ветлуга — река чаек.

Исторические сведения о городе восходят к XVII веку, когда царь Михаил Федорович пожаловал деревню Щуленниково (в просторечии Щупликово), находившуюся на месте нынешней Ветлуги, княжне Ирине Михайловне Мстиславской. В начале XVIII века в деревне была построена церковь, и с тех пор здесь возникло село Верхне-Воскресенское, которое переходило от одного владельца к другому.

В 1778 году село было переименовано в город Ветлугу. И снова предание о том, как это произошло. Захотелось жителям Верхнего Воскресения сделать свое село городом, и послали они выборных людей бить челом царице-матушке Екатерине, чтобы было их село городом. Пришли они в Петербурге к князю Потемкину и рассказали ему свою просьбу. Ему понравились костюмы просителей, и он решил удовлетворить их просьбу с тем, однако, условием, чтобы они «сплясали русского» перед царицей. Делать нечего, решились они плясать, и повели их к царице. Пустились ветлугаи в лаптях вприсядку по паркету «русского» отплясывать. Царица и Потемкин так и умерли со смеху. Потом, переведя дух, царица объявила плясунам, что просьба их будет исполнена. С тех пор и пошло выражение, поговорка: «Ветлужане-лапотники выплясали город Ветлугу».

Что же касается слухов, то их было в Ветлуге не меньше, чем в других городах гоголевских и послегоголевских времен. Историк Ветлужского края Д. А. Марков рассказывает, что если бы на одном конце Ветлуги кто-либо возвестил, что собака укусила человека, то, возможно, на другой конец города дошло бы известие, что человек укусил собаку. Русский человек горазд на крайности. «Русские люди не умеют середним путем ходите, а все ходят по пропастям да по окраинам», — говорил хорватский писатель XVII века, проповедник идеи «славянского единства» Юрий Крижанич.

Предания, легенды окутывали историю Ветлуги, Костромы, всего этого края. Как же тут было Василию Васильевичу не отозваться на эти обычаи, на мифотворчество народа? Потому с таким сожалением писал он позднее, что, учась в гимназии в Костроме, не знал даже, что название Кострома — имя восточнославянской языческой богини весны и плодородия, выступавшей в древних обрядах «проводов весны» («проводов Костромы») в виде молодой женщины в белом с дубовой веткой в руках, шествовавшей в сопровождении хоровода девиц.

За тридцать лет до Розанова в Ветлуге прошли детские годы А. Ф. Писемского, который писал в воспоминаниях: «Сначала детство мое, до десяти лет, я провел в маленьком уездном городке (Ветлуге), куда отец мой определен был от комитета о раненых городничим. Воспоминания о житье в этом городке у меня остались какие-то смутные: помню я наш дом, довольно большой, с мезонином, где обитал я; помню пол очень негладкий, играя на котором я занаживал себе руки; помню высокую белую церковь, а в ней рыжего протопопа Копасова; помню кадку из-под стрехи, в которой нянька меня купала, а больше всего помню ясные, светлые дни и большую реку, к которой меня нянька никогда близко не подпускала»^[20]. Нечто весьма схожее с этим вспоминал о своем детстве в Ветлуге и Костроме Розанов.

В годы младенчества Розанова Ветлуга была местом ссылки. Так, весной 1862 года в административном порядке был выслан в Ветлугу профессор историк Платон Васильевич Павлов за прочитанную в Петербурге публичную лекцию о 1000-летии России, которую он завершил словами: «Россия стоит теперь над бездной, в которую мы и повергнемся, если не обратимся к последнему средству спасения, к сближению с народом»