Розалинда. Детектив - [50]

Да, на памяти моей стояла печать, но делал ли я что-нибудь, чтобы разбить ее?

Нет. До последнего времени — ничего. Все изменилось со смертью отца.

Моя мать нашла меня, и указала мне на семейный долг. Долг быть тюремщиком для знатных. Я не хотел этого всей своей душой, но поделать ничего не мог — на мне, как на племенном жеребце, стояло клеймо — печать рода — и я должен был повиноваться ей.

И тогда я встретил(Или же меня свели?) Альфреда. Вора, специализирующегося на вскрытии магических печатей. Он обещал помочь мне. Это был странный, тихий человек. Не маг, но обладающий большими познаниями. Не детектив, но способный увидеть человека насквозь. Отличный стратег. Настоящий друг для тех, кто показал себя достойным его дружбы. У Альфреда был внук — мальчишка лет двенадцати. Я познакомился с ним на базаре Альмана — откупил его от торговца, уверявшего, что Френк украл его яблоки. Украл их Френк или нет — так и не узнал, но мы с мальчиком подружились, и именно он и познакомил меня с дедом, когда мне нужна была помощь того.

Альфред внимательно выслушал меня, осмотрел мою печать, и сказал — что родовое клеймо не снять без наличия магии, но вот другую печать он уберет одной рукой.

— Другую печать? — удивился я. Я никогда не знал о ней.

Я попросил Альфреда провести ритуал. Печать, о которой я даже не знал, сломалась и я все вспомнил.

Вивиен Эствуд. Моя первая любовь. Мой лучший друг. Та, ради которой, думал я — я готов на все. Но увы…

Когда отец узнал о нас, и о том, что у нас будет ребенок, он пришел в ярость. Он избил меня до полусмерти, наложил мне в беспамятстве печать, а потом он пошел за Вивиен…

Что стало с ней? Что стало с нашим ребенком? Я был в ужасе. Но самым страшным было то, что я не понимал, как я мог забыть ее…? Я ведь любил ее, да? Так почему же память моя не скинула оковы сама? Разве не должно быть так при сильных чувствах? Альфред долго объяснял мне что-то про печати, и как они работают, но я не слушал. Я должен был найти Вивиен. Должен был узнать, что с нею случилось.

Я поехал туда, где жили ее родители, но нашел лишь могильные холмы — их унесла чума. Я расспрашивал о ней всех, кто мог знать, и всех, кто не мог… Но Вивиен словно исчезла. Меня радовало одно: отец не убил ее. Односельчане сказали, что после скандала она еще прожила месяц с родителями, но после того, как она покинула их дом, о Вивиен никто ничего не слышал. Тем временем приближалась пора аукциона. Мать хотела, чтобы его проводил я. Так я должен был перенять наследие семьи. Но, так же, она хотела разобраться с «проблемами» возникшими на последних двух аукционах. Я, к тому времени уже проведший один аукцион вместе с матерью, просил ее доложить королю, что мы не можем больше проводить их. Это не безопасно для жизни людей. Но матушка была непреклонна. Вместо, она решила нанять детектива, чтобы, по ее словам: «просто найти убийцу и продолжить жить дальше». Что ж, с печатью на руке я не мог перечить ей. В то же время Альфред прислал мне письмо, что некая Астра — его лучшая ученица — скоро поможет мне в моем вопросе. Все, что ей нужно — один семейных перстней, переданный добровольно, и немного магии. Но магия у Астры скоро будет, так что дело оставалось за перстнем. И я буду свободен от «уз» своей сумасшедшей семьи тюремщиков.

Мы с Альфредом договорились, что Астра приедет к матушке под видом того самого детектива, и что перстень должен будет послужить оплатой ее услуг, и я был доволен сделкой пока не приехала она.

Вивиен Эствуд.

Я узнал ее. Сразу же.

Да, у нее были рыжие волосы, и эти дурацкие веснушки, когда я помнил ее очаровательной шатенкой, но сомнений быть не могло. Вивиен была Астрой. Спасая свою жизнь, она стала профессиональной мошенницей. Астра-Вивиен- представилась матушке как Розалинда.

Признаться, я был в бешенстве. Я столько искал ее, я хотел ей все рассказать, молить ее прощения, и Альфред знал об этом, но… Теперь она была здесь, и я не знал, что мне делать. Люблю ли я ее до сих пор? Помнит ли она меня? И как теперь быть с делом, ради которого она приехала?

Пока матушка проводила интервью, я думал. И в голову мне шло лишь одно решение: Вивиен не должна участвовать в аукционе. Я вышел из тени, в которой скрывался, и… Все слова мои были напрасны. Вивиен получила работу. Так начался мой персональный ад.

Я не мог рассказать матери, кто эта женщина, и что она для меня значит — это было слишком опасно, учитывая поведение моего отца по отношению к ней. Так же, я не увидел в Вивиен и тени воспоминаний обо мне. Возможно, на ее памяти так же лежала печать. Я должен был это проверить. Но до этого я должен был помешать Вивиен попасть на аукцион.

Однако, все мои попытки защитить ее, чуть не погубили всех. Какой я был дурак…

Что же до Вивиен (или же Розалиды?), то были моменты, когда я мог поклясться, что и она помнит меня. Но, едва мы подходили близко к этой тонкой черте, как все разрушалось, и мы снова становились чужими. И чем дальше шел аукцион, тем опаснее было подтверждать наши «воспоминания». Так, мы расстались «друзьям». Я проводил ее до дилижанса, и это был последний раз, когда я видел Розалинду Шаллоу.