Розалина снимает сливки - [42]

Об инопланетянах и бойлере.

О том, что, черт возьми, было не так с электричеством дома.

О том, что может позволить себе решить одну из этих проблем, но не обе.

О том, что какой бы вариант она ни выбрала, ремонта в любом случае не будет, потому что специалист, которого она наймет, будет просто стоять и сокрушенно цокать, убеждая, что ей нужен другой мастер, а потом возьмет с нее деньги за это.

О том, что ей бы следовало потратить больше времени на то, чтобы разобраться в себе и стать прекрасной матерью, а не тратить каждую свободную минуту на кулинарное шоу, как будто у нее кризис среднего возраста в двадцать семь лет.

По истечении отмеренного получаса Розалина минуту или две смотрела в миску, а затем, глубоко вздохнув, как только могла быстро, слепила тесто в неплотный шар.

Все. Дело сделано.

– Что ж, – говорил Рики Колину Тримпу, – в прошлый раз у меня получилось приготовить блюдо, не зная о нем ничего, так что ситуация снова повторяется. Единственное, что мне известно о выпечке хлеба, – это то, что нельзя бояться запускать в него руки. Так что я буду его хорошенько мять и надеяться на лучшее.

Грейс Форсайт похлопала его по плечу.

– Родная душа.

* * *

Когда час истек, их распустили несколько неформально, вероятно, потому, что в этой части будет звучать пламенный голос Грейс Форсайт, а умелый монтаж свяжет его в непрерывную последовательность со следующей сценой. Розалина поспешно вышла из бального зала и забрала свой багаж у одного из ассистентов.

– Послушайте, – сказала она, – я знаю, что это против правил, но мне ненадолго нужен мой телефон.

Ассистент апатично пожал плечами.

– Извините. Как сказала Дженнифер, вы все еще участвуете в выпечке вслепую, а значит, никаких телефонов, книг и электронных устройств.

– Но мне нужно позвонить дочке.

– Позвоните ей завтра, после соревнования.

Она ожидала подобного, но легче от этого не стало.

– Ей восемь, и она ждет, что я ей позвоню.

– Правила придумывал не я. Ничем не могу помочь.

Розалина было открыла рот, чтобы возразить, но не придумала ответа. Она не получит телефон, не позвонит Амели, а через много лет, когда ее отец сделает что-нибудь неприятное и она очень мягко попытается ему об этом намекнуть, он ответит: «А как насчет того раза, когда ты уехала на выходные и не удосужилась позвонить дочке?»

– Все хорошо?

Гарри со спортивной сумкой, небрежно перекинутой через плечо, подошел к Розалине.

У Розалины не было времени делать вид, что все в порядке.

– Нет. Ни хрена не хорошо. Мне не отдают телефон. Я сказала, что позвоню Амели, но они не понимают или им все равно. И, по-видимому, придется поговорить с сукиным Колином Тримпом, который, точно знаю, ничего не сможет сделать. А что еще остается?

– Хочешь, пойду с тобой? – спросил он с той спокойной уверенностью, которая сейчас, когда она была какой угодно, но только не уверенной, раздражала Розалину.

– Зачем?

– Моральная поддержка? – предложил он. – Может быть, будет легче, если у тебя будет поддержка.

Отлично. Теперь какой-то электрик считает ее беспомощной, как и ее родители, мастер по бойлерам и все, кого она знала.

– Я вполне способна разобраться с этим сама.

Он пожал плечами.

– Я не говорил, что ты не способна. Но иногда нет ничего плохого в том, чтобы попросить помощи, особенно если это что-то важное.

Розалина долго смотрела на него. До этого момента она не понимала, как сильно ей нужен кто-то, чтобы понять, что, хоть она и не спасает жизни, а снимается в телешоу, ее дела по-своему важны.

– Ладно. Хорошо.

Они отправились на поиски Колина Тримпа, и ей стало чуть легче от того, что у нее была компания. В каком-то смысле Гарри был идеальным человеком, потому что, учитывая его нежелание разговаривать с людьми, она надеялась, что он будет стоять у нее за спиной… если не с устрашающим видом, то по крайней мере будет выглядеть внушительнее, чем она.

Колин Тримп скрывался в тени трейлера и безуспешно пытался съесть хот-дог. Лук падал ему на ботинки.

– О господи. – Сосиска вырвалась на свободу вслед за своей начинкой. – О нет. Розалина, Гарри. Могу я… вы…

– Я хочу получить обратно свой телефон, – сказала Розалина.

Колин Тримп грустно откусил от булки с кетчупом.

– А, ты об этом. Понимаешь, мы должны сохранить честность раунда. У стандартов вещания довольно строгие правила.

– Мне нужно позвонить дочке.

– Прости. Она болеет?

– Нет. – Правда прозвучала раньше, чем Розалина успела подумать, насколько полезнее было бы солгать. – Но я обещала, что позвоню ей, и не хочу нарушать обещание, данное ребенку.

– Это очень мило. – Колин Тримп кивнул с возмутительно-беспомощной услужливостью. – Но ты подписала контракт, позволяющий компании ограничивать твое общение, если это необходимо во время съемок.

– Да ладно тебе, приятель, – сказал Гарри. – Она же не будет выспрашивать советы по закваске от ученицы начальной школы.

Колин Тримп нервно посмотрел на Гарри.

– Не я создаю правила, а продюсерская компания.

– Значит ли это, – спросила Розалина, – что правила устанавливает Дженнифер?

Бросив то, что осталось от булочки, Колин Тримп сцепил руки, наполовину в замешательстве, наполовину в недовольстве.