Розалина снимает сливки - [122]

– Значит, мне нельзя в них дуть?

– Если хочешь, чтобы все прошло хорошо, нет. – Он укусил ее за плечо и начал целовать ключицы, пока она снова не начала извиваться и прижиматься к нему. – Хотя, раз уж мы начали, наверное, стоит спросить, как далеко ты хочешь зайти.

– Эм… Что?

– Ну, знаешь. Не хочу делать ничего такого, к чему ты не готова. И не хочу, чтобы ты осталась недовольна.

Почему-то Розалина не ожидала такой прямоты. Она всегда втайне подозревала, что в середине ее сексуальной жизни не хватает какого-то элемента. Когда она была подростком, она об этом и понятия не имела, но они с Лорен, да и с Томом тоже, распалялись настолько, что это было не важно. А потом, когда Амели стала достаточно взрослой, чтобы Розалина снова начала встречаться, все остальные казались настолько уверенными в том, что они делают, что у нее не хватало смелости не согласиться.

Гарри приподнялся на локте, глядя на нее с ошеломляющим сочетанием страсти и внимания.

– Все хорошо, друг? Мы можем остановиться, когда захочешь. Это не значит, что мне это не нравится. Просто хочу, чтобы тебе тоже нравилось.

– Мне еще как нравится, – поспешно ответила она. – Просто я не привыкла об этом говорить.

– Никто не привык, но, не знаю, это помогает. Типа, откуда я узнаю, что тебе нравится, если ты об этом не будешь говорить?

– Хорошо, но это… это… страшно.

– Да, но это ведь лучше, чем дерьмовый секс, да? – Он легонько водил рукою вверх и вниз по ее боку. – Не обязательно давать мне целый список. Просто, ну, говори мне. Рассказывай, если хочешь еще, или, наоборот, меньше, или если я захожу далеко или делаю недостаточно.

– Ладно, а чего хочешь ты? Нельзя ведь думать только обо мне.

– Друг, я же парень. Тут ничего сложного. Я, полураздетый, с девушкой, которая мне нравится и которая хочет быть со мной. Я заведен, как надо.

– Но это тоже никак не помогает, – возразила Розалина. – Если хочешь, чтобы я сказала о своих желаниях, расскажи мне о своих.

И снова этот изучающий, полный надежды, чуть неуверенный взгляд.

– Если ты не считаешь, что я пытаюсь на тебя давить, то я бы хотел просто продолжать. Выясни, что тебя заводит. Думаю, это мне поможет.

– Вот только у меня нет презервативов.

Он рассмеялся.

– Все нормально.

– Ничего тут нормального нет. Я забеременела, когда думала, что все будет нормально.

– Я не это имел в виду. Я просто говорю, что мы можем делать не только это.

– А-а. – Она с откинулась на подушку, слегка смущенная. – Вообще-то дальше по дороге есть круглосуточный магазин «У Теско», если хочешь.

– Не особо, друг. Я бы предпочел остаться здесь.

– А ты не будешь себя чувствовать… обманутым, будто тратишь время зря?

Он почти отвлекся. Почти.

– Черт побери. Как ты вообще умудрилась с кем-то переспать?

– У меня это прекрасно получается, спасибо. Но, по моему опыту, мужчины любят… ну, ты понимаешь. Заниматься сексом.

– Мы с тобой уже занимаемся сексом. Или, точнее, занимались. А теперь мы разговариваем. Да ладно тебе, ты ведь была с девушками, ты же должна знать, что секс – это не только член внутри тебя.

– Я это знаю, – сказала она ему. – Просто большинство натуралов не получили об этом памятку.

– Ну, у меня три сестры, и одна из них в браке с девушкой. Так что… Я такую получил. Как насчет того, чтобы я довел тебя до оргазма? Если только ты не хочешь продолжать обсуждение.

– Я… я испортила настрой, да?

– Друг, знаю, что повторяюсь, но я парень. Ты сексуальная, и у тебя обнажена грудь. Настрой никуда не делся.

Розалина подняла руку и провела пальцами по его татуировке, по линиям перьев, а затем с другой стороны, по буквам, перетекающим друг в друга.

– Мне нравится.

– Недавно набил. Как у подростка, да? Но мы с Терри сделали их на его восемнадцатилетие – он хотел сразу много, со всяким смыслом и прочим. А я подумал, что крыло симпатичное, а девиз клуба будет лучше смотреться на латыни.

– Честно говоря, – призналась Розалина, – я сделала нечто подобное, когда мне было шестнадцать. – Она перевернулась, чтобы показать ему свою спину. – Я пошла с тогдашней лучшей подругой – ее звали Антония, я не видела ее много лет, – и мы вдвоем решили сделать бабочек. Она вышла с крошечной штучкой на бедре, когда я сделала за один сеанс их.

Склонившись над ней, Гарри прижался глубоким, теплым поцелуем к ее лопатке.

– Все или ничего, да?

Он провел по ее спине ладонями, слегка шершавыми от мозолей, и она вздохнула, потеряв себя в этой простой чувственности. Это было странно, потому что теперь она его не видела, но все время осознавала, что это был он – в его прикосновении было что-то настолько знакомое, что невозможно было спутать ни с кем другим. Ей вспомнилось, как они ели рыбные палочки за кухонным столом и как убегали в темноте от козла. От этого ей стало спокойно. Внутри разлилась нежность, и ей захотелось сорвать с него оставшуюся одежду и заявить на него права: на того, кого она почти запретила себе хотеть.

Она изогнулась и потянулась к его ремню.

– Помнишь, я собиралась тебе сказать, что мне нравится? Наверно, мне бы хотелось, чтобы ты был больше раздет.

– А мне, – он улыбнулся, – чтобы ты была голая.