Розалина снимает сливки - [119]

Она бросилась в толпу, как торпеда в очках. Оставив Розалину и Гарри в окружении безымянного вихря незнакомцев.

– Не могу поверить, что прошла всего неделя с тех пор, как видела тебя последний раз, – сказала она.

Он медленно улыбнулся ей. Его глаза были медовыми от полуденного света.

– Да, я хотел тебе написать, но потом подумал: «Не будь задницей, Гарри, дай ей перевести дух».

– Значит, ты по мне скучал?

Она бессовестно флиртовала. И ей было все равно.

– Конечно, скучал, друг. Например, я готовил пирог к чаю и думал, как проходит твоя тренировочная выпечка. Или думал о чем-то, и мне было интересно, что странного ты об этом подумаешь. Или смотрел «Даунтон» с бабушкой и думал: «У Розалины такой же дом».

Смеясь, она легонько ударила его по руке. Что, честно говоря, было лишь предлогом, чтобы прикоснуться к нему снова.

– Эй, это дом моих родителей. И он совсем не такой большой, как аббатство Даунтон.

– У вас две гостиные, вот что я хочу сказать.

– Так… – Она не то чтобы пошаркала носком о траву, но подвигала ногой так, что это движение точно было связано с травой и тем, что по ней шаркают. – Знаешь… на прошлой неделе, когда я вроде как… и ты тоже…

Его улыбка стала шире.

– Да?

– Я была не готова для… ну, вообще для чего-нибудь. И ты не хотел ничего начинать с выпившей девушкой, которая только-только порвала разрушительные отношения с задницей и начала переоценивать всю свою жизнь.

– Неужели?

– Так вот. Сегодня я трезвая. А задница, как и у большинства, у меня сзади.

– Черт возьми. – Он одарил ее ласковым, веселым взглядом. – Я в самом деле скучал по тебе.

Его слова свернулись в ней, как довольная кошка.

– Над своей жизнью, признаюсь, я еще работаю. Но у меня замечательный ребенок, я хорошо смотрюсь в фартуке и являюсь признанным в стране пекарем-любителем. Что, честно говоря, делает меня выгодной партией.

– Так и есть.

– Хорошо. – Она решительно кивнула. – Я рада, что мы пришли к единому мнению.

– Тут только ты сомневалась, друг.

– Теперь не сомневаюсь. Теперь я уверена во многом.

Он уставился на нее пытливо и насмешливо.

– Например, в чем?

– В этом.

Она поцеловала его. И это было именно так, как она себе представляла. И в то же время совсем не так. То, как он принял ее, рот в рот, знакомый, будто родной, и сладостно обещающий дни и моменты, которые они проведут вместе. Он обещал и их, и все вокруг, и что он будет принадлежать ей. Просто потому, что она знала, что хочет быть с ним. Что это стоит того, чтобы этого хотеть.

Как она могла хоть на мгновение усомниться в том, что хочет его? Этого сильного, доброго, немного неловкого мужчину. Горячего красавчика, который всегда ее слушал и поддерживал. Который заставлял ее смеяться. И сейчас он целовал ее так, как ее точно не целовали с тех пор, как она была подростком, когда страсть было проще всего найти. Вот только в этом была уверенность взрослого человека: сильные руки и крепкие губы прижимались к ее губам, а между ними медленно и неуклонно нарастало тепло.

– Целуйтесь, – скандировала Анвита. – Целуйтесь, целуйтесь, целуйтесь.

Розалина оторвалась от Гарри.

– Мы этим и занимаемся.

– Я вас подбадриваю.

– Ну, как видишь, у тебя это не получается. Я, вместо того чтобы целоваться, разговариваю с тобой.

У Анвиты, вероятно, был на это ответ, потому что у нее был ответ почти на все, но он потерялся во внезапном крике «мама», когда Амели, ведя за собою Лорен, Эллисон и Корделию, помчалась через газон. А Розалину застигло мгновение, которое, казалось, объяло все, пришло из ниоткуда и растеклось по ней, как лимонад весной. Она вырвалась из компании и побежала обнимать дочь.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Мы просидели в машине целую вечность, – сказала Амели. – И ты меня раздавишь.

– Я тебя сдавливаю, потому что люблю.

– Это нечестно. Я маленькая и не могу раздавить тебя в ответ. Но, – и тут Амели ненадолго сдалась, – я люблю тебя. До дна Марианской впадины, самой глубокой из всех существующих, и в ней недавно нашли новый вид морских слизней.

– Ну, – ответила ей Розалина, – а я люблю тебя до дна Марианской впадины и обратно.

– Гм-м-м. – Раздался визг статики. Кто-то дал Колину Тримпу мегафон. – Финалисты, встаньте перед домом, а все остальные окружите их со счастливыми лицами. Помните, со счастливыми – это было бы идеально, а еще совершенно необходимо. Пожалуйста, сделайте это прямо сейчас. Пожалуйста. Спасибо.

Для толпы незнакомцев, которыми руководил человек с авторитетом брюхоногого моллюска, все они с удивительной оперативностью заняли соответствующие позиции. Оказалось, что если участие в реалити-шоу чему-то и учит, так это тому, как стоять так, чтобы это хорошо смотрелось на камере.

Через несколько минут ведущая и судьи торжественно спустились со ступеней, ведущих в отель.

– Конкурсанты, – начала Грейс Форсайт, которой не понадобился мегафон, – друзья, семья, финалисты. Мы снова подошли к тому моменту, когда «Пекарские надежды» закрывают двери бального зала еще на год, и мы празднуем восемь недель лучшей выпечки, которую может предложить Британия. И, конечно, пришло время короновать – хоть я и говорю «короновать», бюджет не потянет корону, так что это скорее кусочек торта, – нашего победителя.