Роза восторга - [119]

Однако, несмотря на это, Изабелла слегка нахмурилась, когда шла по пустоши к морю; некоторые крестьяне, заметив ее, тайно крестились и негромко молились за ее добрую душу. Люди не презирали девушку, они ее глубоко любили. Графиня, как колдунья, вылечивала каким-то чудом зверей, но что-то было в ее одинокой фигурке и этой дикой хищной птице, сидевшей на плече, приводившее крестьян в замешательство.

Однако, лорд Хокхарст любил ее – это было видно невооруженным глазом. В конце концов, Воррик никогда не заботившийся о своем наследстве, дал жене деньги и право реставрировать замок по ее усмотрению. Тот Воррик, который никогда не задумывался над тем, живы ли его крестьяне или умирают, дал ей разрешение и средства построить для них новые коттеджи и завести небольшие собственные огороды. Он, так любивший охоту, перестроил все в своей конюшне, чтобы она служила приютом для раненых зверей. Воррик, который когда-то имел бесконечную череду женщин, стал так верен своей жене, что его землевадельцы боялись обманывать своих собственных жен, чтобы не вызвать неодобрения с его стороны.

«Если эта была не любовь, то что тогда?» – так с благоговейным трепетом думали крестьяне. Да, леди Изабелла очаровала его, и они радовались этому, ведь именно поэтому их условия жизни значительно улучшились. Но все же иногда она пугала их.

Они не понимали ее потребности в уединении. И несмотря на свою веселость и довольство, ее чело омрачала всегда какая-то тень: этот факт они тоже не могли понять. У нее не было причин для беспокойства, однако, девушка все время чувствовала какую-то тяжесть, и она задумчиво, кусая губы, вспоминала письмо, что получила сегодня утром.

Перед Изабеллой снова возник аккуратный почерк леди Стейнли, как будто письмо лежало перед ней и сейчас. Баронесса писала, что один из соколов ее мужа заболел и он ничем не мог его вылечить. Кажется, птица умерла.

Лорд Стейнли был в отчаянии. Неужели ничего нельзя было сделать? Тут леди Стейнли вспомнила, что Изабелла лечила больных и раненых животных. Не смогла бы девушка посодействовать баронессе в этом деле? У птицы были определенные симптомы.

Потом в письме кратко описывалась жизнь при дворе во время отсутствия Тремейнов. Лорд Данте де Фаренза, граф Монтекатини был отозван домой в Италию. Старший лорд Сант-Сейвор утонул, и его сын лорд Лионел теперь стал графом Сант-Сейвора (Изабелла не обратила на это никакого внимания). Король слишком далеко зашел в своих излишествах и плохо выглядел. Старшая дочь Эдуарда, принцесса Елизавета, явно соперничала в красоте с самой королевой. Леди Стейнли получила письмо от своего сына Гарри. Как он был храбр и предусмотрителен в исполнении своего долга перед матерью, своей любви к ней: ей, конечно же, повезло с сыном.

Это были краткие новости, которые мог написать любой. Однако, Изабелла вспомнила тот вечер за ужином в большом зале Тауэра, когда образы герцога Бекингемского, лорда и леди Стейнли, Гарри Тюдора и Воррика – самых активных заговорщиков против короля заполняли ее мысли, и от этого она слегка вздрогнула.

То, о чем написала баронесса в письме, было реальным. У Изабеллы был особый подход к животным, и все об этом знали в королевском дворце. Однако, Изабелла удивилась. Хокхарст отделялся Брестольским каналом от Уэльса, родины Гарри Тюдора и Воррика. Какие темные планы могли вынашивать там Ланкастеры? Какие планы против короны и Эдуарда Плантагенета могли обсуждаться ночами до самого утра? Изабелла не знала и даже не догадывалась, как такое происходит. Она просто что-то заподозрила, и эти подозрения вызвало в ней кажущееся на первый взгляд невинным письмо леди Стейнли.

Девушка вздохнула. Ей ничего не оставалось, как ответить. Может быть, ей удастся написать ответ так, что баронесса не осмелится написать снова. Изабелла знала, что ей придется показать письмо Воррику независимо от того, хотела она этого или нет. Непременно кто-нибудь упомянет, что в Хокхарст пришло письмо от баронессы. Воррику, конечно же, покажется странным, что Изабелла, не поделилась с ним содержанием письма. У нее не было на то уважительной причины. А надеяться, что граф не узнает о письме вообще, это было нереально, и если все окажется наоборот, то Воррик будет считать, что его жена что-то скрывает от него.

Изабелла готова была пойти на все, только бы сохранить доверие мужа. Как бы ей хотелось, чтобы здесь были Гил, и она могла бы посоветоваться с ним. Но он вернулся в Рашден. А оттуда поехал в Шотландию к Глостеру. Девушка вздохнула. Она могла показать Воррику письмо, но она никогда – по крайней мере, пока будет жива и пока его любит – не станет способствовать ему ни в каких замыслах сторонников Ланкастера, готовых вырвать трон из рук ее любимого сторонника династии Йорков.

Хотя Изабелла не особенно любила его, Эдуард Плантагенет останется ее королем, дока будет жив, а Ричард Глостер – спасителем. Они были Йорками, и все, во что верила Изабелла, за что она стояла – во всех отношениях, она не позволит, чтобы это ушло без борьбы.

Она решительно расправила свои худенькие плечи и пошла по обдуваемой ветрами пустоши к морю, где в отдалении виднелись горы Уэльса, поднимающиеся перед ней, как далекие корабли, плывущие, чтобы покорить берега Англии.