Роза в цепях - [71]

Вечером, когда два приятеля уже проснулись и проголодались, они пошли к тому месту, где была припрятана провизия, принесенная Валерием, Фабию в ее спальне навестил Петроний Леонид. Он был мрачен и угрюм.

— Скажи на милость, где деньги, обещанные мне ранее? Ты полагаешь, что двенадцать тысяч динариев принесенных мне сегодня утром твоим поверенным, хватит для покупки хорошего скакуна?

— Без сомнения, дорогой! — Фабию взбесил этот визит мужа, но приходилось отвечать учтиво, как только требовали нормы приличия. — Этого даже достаточно, чтобы купить вдобавок к коню серебряную уздечку.

— Ты что, издеваешься? Разве тебе неизвестно, что цены поднялись?

— А я и не знала, милый. Ну, тогда прими еще несколько золотых. — Фабия, хлопнув в ладоши, приказала явившемуся казначею отсчитать еще тысячу динариев. — Этого мало. — Как?! И теперь тебе недостаточно?! Извини, милый, но больше я тебе не дам ни асса. — Фабия отвернулась от Леонида и дала понять, что разговор окончен, добавила:

— Ступай, милый. Оставь меня одну, пожалуйста.

Петроний Леонид, взбешенный тем обстоятельством, что он должен униженно просить денег у жены, хотел уже излить всю свою злость на Фабию и бросить к ее ногам кошелек с динариями, но с трудом сдержался и, не сказав ни слова, выбежал из комнаты.

Матрона уселась перед зеркалом и стала готовиться к встрече с Юлием, следя затем, чтобы прислуживавшие ей рабыни представили ее перед ним обольстительной и неотразимой любовницей.

Леонид, удрученный очередной ссорой с женой, сидел в своей комнате и с грустью вспоминал молодость. В дверь постучали, и на разрешение хозяина вошел Рупий, его преданный вольноотпущенник и управляющий.

— Господин, — вкрадчивым голосом начал Рупий. — Позволишь ли ты мне, твоему верному слуге, сообщить кое-что важное для тебя?

— Говори, Рупий.

— Только прошу, не сердись на меня. Я ни в чем не виноват!

— Не тяни, говори же!

— Какой-то раб вошел в спальню нашей госпожи. Я не успел разглядеть его лицо, но он не похож ни на одного из наших. Боюсь, не со злым ли умыслом прошмыгнул он туда. Оружия в его руках я не заметил, но… Договорить он не успел. Леонид с шумом опрокинул стол, за которым сидел. Лицо его побелело от гнева.

— Чувствую, что нашим африканцам придется потрудиться сегодня. Пошли. И вели позвать людей покрепче, — сказал он.

Рупий побежал искать подходящих рабов.

Фабия сидела у зеркала и смотрела на свое отражение. Юлий, как ни в чем не бывало, разлегся на диване за ее спиной и молол языком все, что приходило в голову. Он уже хотел приступить к ласкам, но в эту минуту с грохотом распахнулась дверь. В спальню с толпой рабов ворвался Леонид. Юлий побледнел, как смерть, и не успел сказать ни слова, как был схвачен и скручен рабами, которые грубо выволокли его из комнаты.

Фабия тоже перепугалась до смерти. С горящим от ненависти лицом она смотрела на мужа. Леонид подошел к ней с каменным лицом, но голосом, полным язвительности сказал:

— Случайно я узнал, дорогая, что к тебе проник злоумышленник. Но, слава фортуне и Юноне, я успел во время предотвратить злодейство. Этот беглый раб, наверняка, собирался ограбить и убить тебя. Каков негодяй! Не волнуйся, он получит свое сполна. Не будь я Аквила и твой муж.

Не слушая каких-либо объяснений от жены, Леонид быстро вышел из ее спальни. В душе его пылал огонь и сладко ныло предчувствие мести. Сына сенатора Квинта он узнал сразу, как вошел.

В атрии, куда приволокли связанного Юлия, уже собралось почти полсотни рабов, предвкушавших славную забаву. Все уже знали, в чем дело и кого будут судить, но тем не менее, делали вид, что действительно верят в поимку беглого раба, пробравшегося в дом со злым умыслом.

Все они со смехом и дерзостью смотрели на Юлия. Патриций ни на одном лице не увидел и тени сочувствия. Со страхом смотрел он на равнодушных чернокожих палачей, которые уже готовили все для экзекуции.

Рупий подбежал к Леониду, когда тот Уже входил в атрий, в руке у него был факел.

— Господин, — прошептал Рупий, — в розарии заметили еще одного чужого раба. Прикажешь схватить и привести его?

— Немедленно? — взревел Леонид.

Ему подставили высокое кресло, больше похожее на царский трон. Легат сел в него.

— Поднять подлеца? — указал он на лежащего на полу Юлия. Приказ был исполнен в мгновение ока.

— Что же ты, негодный раб, сбежавший от своего господина, делаешь в моем доме? Скрываешься от правосудия и творишь зло? Зачем залез в спальню к моей жене? Ты что, хотел убить ее и ограбить? — стал задавать вопросы Леонид.

— Слушай, Аквила, — Юлий сплюнул. — Так, кажется, называет тебя мой отец? Я думаю, что твоя шутка затянулась.

Леонид усмехнулся.

— Какой дерзкий раб, — сказал он. — Даже знает моё воинское прозвище. Твой отец, что принадлежит мне?

— Перестань, — Юлий был взбешён.

— Твоя дерзость не знает границ, но я научу тебя разговаривать почтительно.

Аквила дал знак, и два раба сбили патриция с ног, и разбили ему лицо. Юлий хотел подняться, но ещё один сильный удар в голову сбил его снова. Юноша почувствовал, как кровь заливает ему глаза.

— Негодяй! — прокричал он разбитыми губами. — Как ты смеешь избивать меня свободного гражданина?!