Роза в цепях - [39]

Поначалу Валерию даже понравилось иметь любовную связь с женщиной гораздо старше себя. Его это несколько интриговало и забавляло. Тщеславие было удовлетворено, когда он понял, что завладел этой женщиной и что она готова выполнять любые желания своего любовника. Он даже был слегка влюблен в Фабию. Валерию нравились в этой знатной женщине ненасытность в любви и страстное желание вечно оставаться молодой. Ему нравилось в ней даже то, что Фабия, как и многие римлянки, стремилась повелевать всеми, везде и повсюду. В душе он посмеивался над нею за это, но тем не менее притворялся и делал вид, что власть над ним этой женщины беспредельна. Выполнял все ее желания и капризы, дарил изысканные подарки, ездил с ней на правах родственника на все увеселительные прогулки и зрелища. Ввел в круг своих молодых приятелей, где она произвела настоящий фурор. Друзья смотрели на Валерия и Фабию с завистью, что сильно поднимало юношу в собственных глазах. Он радовался этому и… скучал. Скучал смертельно и невыносимо. В первую же ночь с Фабией Валерий испытал все то же глубокое разочарование. Уже в который раз. Он дал женщине все что мог, намного больше, чем та даже хотела. Сам же опять не получал ничего. Вернее, что-то он все-таки получил. Но этого было мало. Неизмеримо мало, по сравнению с неутихающими желаниями. А желания жгли. Юноша, не в состоянии бороться с ними, искал их удовлетворения. Сначала в своем узком кругу знати, затем кинулся к низам. Поиски заводили его в самые странные притоны и кабаки. Здесь, среди черни, Валерий чувствовал себя намного свободнее. Лишенные лицемерия и ханжества пролетарии всегда вели жизнь разгульную и веселую. Девушки и женщины этого круга с охотой и легкостью отдавали богатому чудаку то, чего он хотел. И вот кажется проходил тот момент, когда наступает настоящее блаженство, но нет он опять куда-то незаметно уходил, и оставалось лишь чувство омерзения.

Молодой человек нашел среди черни лишь подозрительных друзей да новые сомнения. Но не нашел главного. Того, чего он так страстно желал. Где же искать эти минуты полного счастья? Как удовлетворить страстное желание души? До сегодняшнего дня Валерий мучился этим вопросом. До той самой минуты, когда увидел стоящую перед ним на коленях рабыню и молившую о спасении. Валерий лежал и смотрел на спящую Фабию, но не видел ее. Перед его мысленным взором стояли глаза этой девочки-рабыни. За всю свою недолгую жизнь Валерий не видел таких глаз. Они были прекрасны. Словно богиня в жалком одеянии рабыни сошла на землю и прожгла насквозь юношу взглядом. Он заметил девушку еще днем, в розарии, и тогда тоже обратил внимание на её привлекательность.

Валерий надеялся, что никто не догадался о его чувстве, которое появилось, когда вечером, среди пирующих, больше похожих на свиней, чем людей, появилась эта девочка с отчаянием в глазах. Её голос парализовал в мгновение ока мысли и чувства юноши. Странная сила сжала в тиски бившееся сердце и на миг остановила дыхание.

Валерой перестал слышать и понимать что-то, что творилось вокруг. Он смотрел лишь на нее. И, когда девушка, словно по указке богов обратилась именно к нему, Валерий с трудом и величайшим усилием воли взял себя в руки и смог произнести те слова, какие были. Понадобились все уроки, подаренные жизнью: притворство, лицемерие и ложь, чтобы скрыть от присутствующих свое истинное состояние. Никто ничего не заметил, актерство удалось на славу. Но из сердца ушел покой, ушел навсегда…

Такого с ним никогда не было. Вместо вечного мягкого тепла, в груди пылал огонь, сжигавший его душу. Стараясь затушить пожар, Валерий этой ночью довел Фабию до полного изнеможения. Она стонала в его объятьях, испытывая самую сладостную муку на свете. На поцелуи отвечала с яростью капитолийской волчицы, защищающей от опасностей усыновленных ею близнецов. Она, был момент, чуть не задушила своего любовника в объятьях, ставшими вдруг железными. Однако пожар разгорелся еще сильнее. Фабия упала на подушки и моментально заснула, а Валерий остался один, наедине со своими мыслями. Перед ним вновь загорелся, как огонь иллюминации, образ юной рабыни. Юноша даже застонал от такого наваждения.

Светильник наконец-то погас, но комната не утонула во тьме, потому что за окном уже начало светать. Небо было необыкновенно чистым, и звезды на нем, словно искорки стали гаснуть при наступлении рассвета. На востоке протянулась розовая полоска. В воздухе стояла, приятная свежесть. Начали просыпаться птицы, и их голоса стали окликать друг друга.

Валерий осторожно покинул постель Фабии, и подобрав с дивана свою одежду, подошел к окну. Оно как раз выходило в сад, а не в скучный перистилий. Юноша прикинув взглядом расстояние до земли и, надев на себя лишь обувь и синий хитон, держа тогу в руках, прыгнул вниз. Оказавшись на земле, он бесшумно ступая, стал красться по саду в направлении розария.

Как всегда, на заре Корнелий поднял рабов, находящихся в его подчинении. Он вывел их из помещения и запер мужской и женский эргастулы, чтобы, не дай бог, кто-нибудь из невольников не вздумал вернуться сюда для того, чтобы поспать. Эти бездельники готовы на все, лишь бы увильнуть от работы. А разве за всеми углядишь? Когда даже два его помощника, такие же садовники, как и он сам, нуждаются в постоянном присмотре. Корнелии был не просто раб Фабии, но сам имел рабов в подчинении.