Роза севера - [26]

Все стихло, но спустя несколько секунд послышалось шуршание, а следом тяжелый гул. Снова волна воздуха, только слабее. Свеча погасла, и священник разжег ее, употребляя совсем не богослужебные выражения.

Осторожно двинулись назад, но тут же уперлись в насыпь из земли и камней. Ход был завален!

— Вот бесовы дети, — горестно сказал священник. — Заживо похоронили. И отходную прочитать некому.

— Не спешите с отходной, — сказал Варламов, пытаясь ободрить себя. — Помните, по пещерке сквозняки ходили. Нам сказали, что выработки большие, должны быть другие выходы.

Делать нечего, пошли дальше в темные глубины. Стены были неровные, временами открывались полости.

— Наверное, брали какую-то руду, — сказал отец Вениамин. Тут же откликнулось эхо: «У-у-у…». У Варламова даже холодок по спине прошел.

Достигнув первой развилки, выбрали ту, откуда был слабый ток воздуха. Пришлось ползти на четвереньках. Снова развилка, а потом перекресток с другой галереей. Да, настоящий лабиринт. Стала таять надежда выбраться. Без схемы выработок будут плутать недели, свечи кончатся намного раньше.

Вышли в небольшой зал, размером с комнату. Черные от времени деревянные столбы подпирали кровлю. Здесь устроились отдохнуть. В стенах было несколько отверстий, из одного ощутимо тянуло холодным воздухом. Отдохнув, полезли в него.

Ход шел вниз и кончился обрывом в темную шахту. Остатки полусгнившего настила, от него шахта идет вверх, оттуда дует холодный ветер и втягивается в штольню, по которой они пришли. Варламов кинул вниз камень, через некоторое время раздался всплеск. Вода тут есть, но как до нее добраться? Бутыли хватит ненадолго.

Пришлось вернуться обратно.

— Вот что, — сказал Варламов. — Надо составлять схему. Бумага есть?

У отца Вениамина не оказалось даже молитвенника. Варламов с досады плюнул, сам давно привык полагаться на электронные гаджеты. Решили складывать кучки камней у каждого хода, который обследуют.

Блуждали долго: иногда согнувшись, а иногда на четвереньках исследовали несколько километров подземных галерей. К счастью, нашли воду, стекала по стене в черное озерко. Была горьковатой, выпили понемногу.

Обессилев, вернулись в зальчик и поели — по кусочку хлеба и кусочку сала. Прилегли на каменистом полу. Отец Вениамин бормотал:

«Услышь меня, Боже правды моей. В тесноте Ты давал мне простор. Помилуй меня и услышь молитву мою…».

А вдруг поможет?.. Варламов провалился в зыбкий сон.

Виделось лицо Джанет: настороженная, она вглядывалась во что-то. Потом снова шел по подземному коридору и остановился перед треугольным входом в следующую галерею. Вход был высок и почему-то пугал. Простоял там долго…

Когда проснулся, все тело ломило. Рядом кряхтел отец Вениамин.

— За грехи шлет мне Господь наказание, — сокрушенно бормотал он. — Все распутствовал, окаянный.

Перекусили (осталось на один раз) и вошли в последний неисследованный коридор. Потом придется выбрать другую отправную точку. Ход шел сначала вверх, а потом все вниз и вниз. В лицо снова дул холодный сквозняк, хотя спускались всё глубже.

Снова зальчик, темная расселина пересекает его.

— Постой, — сказал отец Вениамин (как-то незаметно они перешли на «ты»). — У меня ощущение, что идем не туда.

Варламов поколебался.

— Пройдем еще немного. Если будут развилки, загораживай их пирамидками из камней. Вернемся тем же путем.

Расселина была неширокой, пол на другой стороне ровный. Варламов прыгнул на ту сторону, и в полете почувствовал некое смещение вокруг, сердце сделало перебой, а голова закружилась. Он неловко приземлился, упал на бок, но тут же вскочил. Болел ушибленный локоть, и что-то изменилось — ах да, тихо кругом, сквозняк куда-то пропал. Даже упавшая свеча продолжала гореть. Варламов подобрал ее, осмотрелся… И застыл, высоко подняв свечу.

— Ты чего? — отец Вениамин шумно приземлился рядом. — А со мной словно бесы шуткуют, чуть в воздухе не застрял…

Треугольный вход! Тот, что Варламов видел во сне. В полтора раза выше человеческого роста, и неопределенной угрозой веет из темноты. Снова штучки Рогны?..

— Пошли, — угрюмо сказал он.

Ход высокий, стены ровные, никаких полостей. Потом в стенах замелькали фиолетовые искорки.

— А ну, посвети.

Все-таки небольшие полости есть. И в них — поросли фиолетовых кристаллов. Аметисты!

— Вот те на! — прогудел отец Вениамин. — Это же драгоценный камень.

— Полудрагоценный, — поправил Варламов. Когда ездил по делам фирмы, пару раз заглядывал в горные выработки. — Такие кристаллы недороги. Что странно — обычно они в миндалинах, а тут будто выставлены напоказ.

Действительно, каменные желваки с аметистами были словно разрублены пополам.

Пошли дальше. Воздух тяжелый, пламя свечи покраснело. Похоже, спустились на большую глубину.

— А это что? — отец Вениамин поднес свечу к стене.

На этот раз большие кристаллы: темные, с таинственными золотистыми искрами в глубине. У Варламова перехватило горло.

— Такие редкость. Будут стоить очень дорого. Не понимаю, почему их оставили здесь?

Он огляделся. Высокий свод, тишина, фиолетовые огоньки в стенах. Словно светильники в дворцовом коридоре… Неприятный холод коснулся спины.