Роза с шипами - [34]

Винсент с невозмутимым видом спрятал в карету все свои принадлежности рудокопа, а воспитанный при дворе Селвин предпочел не спрашивать о том, что нам понадобилось закапывать в чащобе в глухую полночь.

-- Может быть монсеньер, то есть его высочество позволит нам заночевать в своем поместье? - чинно спросила Роза, с мастерством истинной актрисы пытаясь придать своему голосу жалостливые нотки.

Винсент нервно закусил губу, вспомнив о том, как я чуть было не выгнал его из этого самого поместья, только за то, что он пробрался туда украдкой.

Перед Селвином я бы выглядел самым жестокосердным злодеем, если бы отказал в приюте двум таким обворожительным детям. Если Роза вдруг обнаруживала, что ей лгут, то начинала вести себя, как капризный ребенок, которого невозможно не пожалеть. Так что слова "как-нибудь в другой раз" застыли у меня на языке.

-- Если моим друзьям так угодно, - без особой радости, но вежливо отозвался я. Селвин был рад, что не придется самому блуждать в поисках дороги. Даже заблудиться вместе с такой веселой компанией менее страшно, чем одному. Если бы он догадался, что за адская компания впряжена в нашу карету, но догадался не он, а его конь, которого мне удалось усмирить одним лишь приказом.

Вынужденно приглашая их на ночлег, я старался не думать о том, что если вдруг живущие вблизи крестьяне вновь возьмутся за свои вилы и факелы, то смертным гостям, окажись такие в поместье во время моей отлучки, обеспечен вечный ночлег на кладбище. Опять все зависело от моей своевременной защиты. Винсент и Роза, кажется, уже привыкли к тому, что я ношусь с ними, как с подопечными и ни чуть этим не смущались.

Когда вдали показался фасад дворца, ослепительно-белый, как венцом, украшенный рядом кариатид, Роза подумала о том, что это место ее мечты. Я совершенно четко уловил ее мысль. Ее интересовала каждая деталь: портики, фронтоны, мраморные ступени перед входом и даже заброшенный фонтан. Часовые добросовестно несли свою службу, а где-то у пограничной черты моих владений, наверняка, во избежание новых неприятностей был выставлен караул. Уже смекнувший о моем новом положении Винсент ликовал. Он был бы счастлив пожать руку Селвину за счастливое известие, но опасался, что от легкого прикосновения чародея не только хрустнут человеческие кости, но и неуловимо пристанут некие флюиды зла, для людей чреватые неудачами и бедами.

" Скоро все это будет твоим", про себя напевал Винсент, припоминания пышные праздники и особняки Виньены. Только я слышал, как беспечный радостный смех Винсента серебристым звоном рассыпается в тишине. Он уже представлял себя в мечтах первым министром, и это были довольно смелые мечты.

Я старался не думать о том, что в нескольких милях отсюда из опустевшего замка Франчески разъехались все родственники. Крепость опустела, а специально нанятые для этой цели рабочие и плотники, заколачивают все окна и двери, под предлогом того, что ...Нет, о таких предлогах открыто не говорят, потому что бояться. Только отъехав на многие мили от злачного места, самые смелые тайком шепчутся о том, что крепость стала пристанищем призраков, что через нее каждую ночь отворяются ворота в иные миры.

Теперь кузнецы отливают решетки, чтобы припаять их к окнам, столяры готовят плотные доски, которыми забьют двери крест накрест и ...вся крепость будет в полном распоряжении тех, кого только я знаю по именам.

Безрадостная перспектива жить по соседству с обществом, от которого я едва сбежал, лишь на миг омрачила мое существование. Я твердо решил, что шести рыжеволосым дамам с их проклятьями и веретенами в замке не место. Надо разрешить белокурой, крылатой Анжелетт смело бродить по опустевшим коридорам замка и охранять его от всех: от духов, от грабителей, от родственников, которые вполне могут надумать вернуться, если страшная репутация их наследства хоть на миг будет утрачена. Кроме Анжелетт в подвалах смогут поместиться несколько цвергов, а на чердаках было бы неплохо расположиться неунывающему обществу еще нескольких необычных существ. Анжелетт с ее крыльями, бледным ликом и коварным взглядом, и Перси с его острыми ушами - вполне достаточно, чтобы спугнуть кого угодно.

Кое-что Розе уже удавалось. Самые простые фокусы, но Винсент был восхищен. Теперь он восторженно называл ее инфантой теней, слово "принцесса" по его мнению было слишком избитым и простонародным. Пока что все мастерство инфанты ограничивалось лишь тем, чтобы нарисовать в воздухе причудливые виньетки или передвигать на расстояние легкие бьющиеся предметы, при этом часто нанося ущерб. Над другим новичком так неумело начинающем практиковаться в тайных искусствах я бы просто посмеялся, но для Розы это было достижение. Я знал, что с ее упорством и стремлением к самосовершенствованию она добьется многого. Возможно даже большего, чем я, ведь ее талант не сдерживает неограниченная власть темного спутника, стоящего за спиной и никакой князь не собирается использовать ее дар в своих махинациях.

Во всяком случае, Роза первой узнала о назревающим бунте. Демонический хозяин вернувшийся в поместье не мог не вызвать толков и пересудов у черни. Многострадальный господский дом, которому вначале приписывалось присутствие призраков, а потом власть вельможи - демона не мог снова не стать объектом всеобщего интереса. Как только в ряду высоких прямоугольных окон зажегся свет, как в маленьком амбаре на краю деревушке собралась группа смельчаков, решивших покончить со злом. Отчаянные дураки, рвущиеся навстречу собственной смерти, находились всегда, но на этот раз прознал про их замысел ни Винсент и ни я, а Роза. Она тут же бегом бросилась к деревне. Пурпурные юбки вихрем обвивали ее лодыжки и издалека создавалось впечатление, что она не бежит, а летит, обгоняя ветер. Накидка из лилового дамаста парусом развевалась у нее за спиной. Я последовал за ней. Яркая преимущественно алых тонов одежда, как знамя манила вперед, к деревне. Приход знатной дамы к простеньким, деревянным домам мог удивить кого угодно, к тому же если эта дама бледна, невесть чем взволнованна и даже не пытается поправить накидку на обнаженных плечах, потому что какие-то неуловимые флюиды, разнесшиеся по воздуху интересуют ее куда больше, чем собственный внешний вид и все окружающие. Роза оттолкнула рукой подвернувшуюся на пути крестьянку и пошла дальше, по посыпанной гравием дорожке на не для кого, кроме нее, неуловимый запах предательства. Розу гораздо больше интересовало то, что может видеть она одна, чем то, что доступно всем. Она бесцеремонно отталкивала со своей пути, как взрослых прохожих, так и детей. Маленькая, пятилетняя девочка восторженно уставившаяся на прекрасную леди предпочла отойти в сторону, уступая ей путь и спрятаться за стеной избы. Другие дети тоже прятались за срубом колодца или углом сарая, чтобы наблюдать за Розой с безопасного расстояния. Они восхищались ею издалека, но приблизиться опасались. Очевидно, чувствовали, что в красавице появилось нечто загадочное, недоступное их пониманию. Заметив глинобитные стены амбара с соломенной крышей, Роза остановилась. Звуки, которые она уловила на расстояние здесь еще больше усилились. Звяканье серпов, неприятная возня точила по лезвию ножа, запах просмоленных факелов, завалявшийся где-то цеп, оглобли, лемех отвинченный от плуга - все, что может стать оружием в неравной и опасной борьбе само собой задвигалось и зазвенело при приближении Розы. Все острое и пригодное для боя, давно собранное и спрятанное в амбаре в ожидании моего возвращения само собой пустилось в пляс по велению принцессы, тем самым до смерти напугав пятнадцать смельчаков, до этого храбро обсуждавших ночное нападение. Даже грабли и вилы могут стать непобедимым оружием, если их касается колдовство.