Роза на зимнем ветру - [7]

– Ты прекрасна, Соланж! А прекрасному ангелу не идут дурные манеры. Не сопротивляйся. Это глупо и бесполезно. Верь мне. Я сделаю все, чтобы ты всегда была такой прекрасной. – Пальцы нежно гладили ее щеку. – Завтра утром ты встретишь меня, как подобает невесте встречать своего жениха.

Соланж показалось, что в его глазах нет цвета и нет жизни. Однако они околдовывали ее, темными путами удерживали в своих бездонных глубинах.

– Ты выйдешь за меня, Соланж. Клянусь.

Большим пальцем он обвел ее нижнюю губу. Какая чуткая насмешка над лаской, которой совсем недавно дарил ее Дэймон! Редмонд наклонился к ней. Она отшатнулась, тряхнув головой.

– Ты слишком торопишься, мой лорд. – Щеки ее пылали гневом. Жестом она указала на жадную до сплетен толпу.

Граф вздохнул.

– Может быть, ты и права. Мы побережем горячность до другого раза.

Соланж быстро встала.

– Я удаляюсь, отец, – поспешно сказала она.

Генри взглянул на нее, потом на графа. Выражение его лица стало загадочным.

– Ступай. Завтра нелегкий день, – ответил он.

Соланж поклонилась им обоим и вышла из зала. Граф молча проводил ее взглядом, любуясь изящным покачиванием бедер и гордой осанкой девушки.

– Она будет моей, – негромко проговорил он.

– Само собой, – подтвердил Генри.

2

Она никак не могла согреться.

В камине остались лишь тлеющие угли, а позвать разжечь огонь было некого; вся челядь прислуживала на пиру. Да и не слуги нужны были Соланж. Ей был необходим Дэймон.

Соланж быстро сняла праздничный наряд и бросила его на покрытую шкурами постель. Из большого кожаного короба она извлекла теплую одежду и пару сафьяновых сапог. Этот наряд ей подарил Дэймон, зная ее страсть наблюдать за звездами и забираться при этом в самые недоступные места.

Прошлой весной он был свидетелем, когда она отрывала подол платья, чтобы он не мешал ей лазить по деревьям. Дэймон сказал тогда, что видение Соланж, падающей с дерева из-за подвернувшегося под ногу подола, преследует его в кошмарных снах, а юбку выше колен носить неприлично.

Соланж была в восторге. Мужская одежда дала ей такую свободу, о которой она могла только мечтать. Конечно, платья ее отличались роскошью, но у них были плотные лифы, узкие рукава и множество нижних юбок. Все это было модным, дорогим, но совершенно неудобным.

Соланж с удовольствием облачилась в мужской костюм: тунику из мягкого хлопка, сверху для тепла – шерстяной жилет. Шапку решила на этот раз не надевать. Последними она натянула сапоги до колен.

Окно, как всегда, было открытым, и холодный ветерок обдувал Соланж. Узорный турецкий ковер пересекала серебристая лунная дорожка. Ночь выдалась ясная, но погода могла измениться каждую минуту. Надо было торопиться.

В спешке она забыла положить под одеяло подушку, как делала всегда на случай, если кто-то заглянет в комнату. Так можно было создать имитацию ее присутствия. Затаив дыхание, Соланж открыла дверь и... обнаружила стражника, который, мирно похрапывая, преградил выход. Увы! Пришлось вернуться в комнату.

Девушка прижалась ухом к замочной скважине – тишина. Соланж перевела дыхание. Силы почти оставили ее, колени дрожали. Но больше всего ее возмущал стражник, а вернее, отец, который приказал охранять ее. Конечно, Генри вполне мог ожидать, что она сбежит. Однако Соланж, честно говоря, ничего настолько серьезного не замышляла. Ей бы только добраться до Дэймона, и все наверняка разрешится само собой. Добраться до Дэймона, но как?

Соланж подошла к постели и присела. Из окна по-прежнему тянуло холодом. Она обхватила себя руками, поежилась и стала думать, что делать дальше!

Выход был один – вылезти через окно. Она не де лала этого с тех пор, как однажды, несколько лет назад, едва не свалилась темной, безлунной ночью, ухватившись за шаткий камень. Никто, кроме Дэймона, об этом не знал, но пережитого страха хватило Соланж, чтобы дать себе зарок не лазить по этой стене.

Однако сейчас не было другого выхода. Собираясь с мужеством, Соланж закусила губы и, вспомнив о подушках, старательно уложила их на свое место. Потом подошла к окну и выглянула. От высоты захватило дух.

Покои Соланж располагались на верхнем этаже замка. Внизу, под стеной, был внутренний двор. Днем он кипел самым разношерстным людом. Ночью же здесь было пусто. Раздавались только гулкие шаги часового. За воротами замка теснились неказистые деревенские домишки, а за ними открывался типичный английский пейзаж. Соланж находила его прекрасным. Ей нравились даже тронутая изморозью жухлая трава и голые ветви деревьев в лунном свете. На лесной опушке бродили причудливые тени.

Соланж любила этот сумеречный мир. Она знала там каждую лесную тропинку, но каждый раз умудрялась отыскивать какое-нибудь новое чудо.

Конечно же, Генри обо всем этом не имел понятия. Он искренне верил, что дочь его ведет приличный образ жизни. Изредка до него доходили слухи о ее отлучках. Тогда устраивались допросы с пристрастием. Но Соланж всегда умудрялась убедить его, что она просто сидела с книгой в дальних покоях.

В конце концов Генри решил серьезно заняться образованием единственного чада и нанял учителя, чтобы тот наставлял господскую дочь, а заодно уж и приемыша. Так началось их обучение богословию, математике, философии, английскому языку и латыни. То был один из немногих случаев, когда Генри нарушал традицию, но для Соланж и Дэймона это решение маркиза стало поистине даром небес.