Роза Марена - [28]

2

Она ожидала попасть в темноту, и там действительно было темно, но внутренний интерьер «Займа и Залога» неожиданно оказался золоченым. Солнце уже опустилось низко, светя прямо на бульвар, и теплые лучи его проникали внутрь помещения через окна магазина, обращенные на запад. Один луч превратил висящий саксофон в золотой факел.

Это тоже не случайно, подумала Рози. Кто-то специально повесил там этот саксофон. И этот кто-то — хороший психолог. Она поддалась очарованию минуты. Даже запах помещения вносил свою лепту в очарование — запах пыли веков и тайн. Слева она услышала слабое тиканье множества часов.

Она медленно пошла по центральному проходу, мимо рядов гитар, подвешенных за грифы, с одной стороны, и стеклянных стендов с какими-то приборами и стереооборудованием — с другой. Там были и громадные многофункциональные акустические системы, которые в телевизионных шоу называют «громовыми ящиками».

В дальнем конце прохода находился длинный прилавок с еще одной неоновой дугообразной вывеской над ним. «Золото, серебро, красивые ювелирные изделия» — светились голубые буквы. А ниже — красные: «Мы покупаем и продаем, мы торгуем».

«А может, еще умеете ползать на брюхе, как ящерица?» — подумала Рози и, улыбнувшись своей шутке, подошла к прилавку. За ним на стуле сидел мужчина с лупой часовщика в глазу. С ее помощью он рассматривал что-то, лежавшее перед ним на подставке. Подойдя чуть ближе, Рози увидела, что он исследует карманные часы с открытой задней крышкой. Человек за прилавком ковырялся в них стальным зондом, таким тонким, что Рози с трудом его разглядела. Ей показалось, что человек этот молод, быть может, ему даже меньше тридцати, — волосы длинные, почти до плеч; одет в голубую шелковую сорочку поверх простой белой нательной майки. Она сочла такую комбинацию выходящей за рамки строгих канонов заведений такого рода.

Слева от нее послышался какой-то шорох. Она повернулась и увидела пожилого мужчину, присевшего на корточки и роющегося в груде книг в мягкой обложке, сложенных под табличкой «Старое доброе чтиво». Его плащ топорщился вокруг него колоколом, а чемоданчик — черный, старомодный и начинающий расползаться по швам — терпеливо стоял рядом, как преданный пес.

— Могу вам чем-нибудь помочь, мэм?

Она перевела взгляд на мужчину за прилавком, который уже сдвинул с глаза лупу и смотрел на нее с дружелюбной улыбкой. Глаза у него были карие, с зеленоватым оттенком, очень красивые, и она машинально прикинула, определила бы его Пам как что-то интересненькое. Пожалуй, нет. Маловато мышц, выпирающих из-под рубахи.

— Может быть, — сказала она и стащила с пальца обручальное и свадебное кольца, сунув обручальное в карман. Она почувствовала себя непривычно без колец, но решила, что сможет привыкнуть к этому. Женщина, способная запросто уйти из дома, не захватив даже смены белья, скорее всего сумеет ко многому привыкнуть. Она положила колечко с бриллиантом на бархатную подставку рядом со старыми часами, которыми занимался ювелир.

— Сколько, по-вашему, это стоит? — спросила она, а потом, словно вспомнив что-то, добавила: — И сколько вы можете дать мне за него?

Он подцепил кольцо кончиком большого пальца и поднес его к золотому солнечному лучу, в котором танцевали пылинки. Камень брызнул ей в глаза искорками разноцветных огоньков, и на какое-то мгновение она ощутила сожаление. Потом ювелир окинул ее едва уловимым взглядом, но достаточно долгим, чтобы она заметила в его зеленоватых глазах выражение, казалось, говорившее: «Вы что, шутите?»

— Что? — спросила она. — В чем дело?

— Ничего, — сказал он. — Один момент.

Он снова всунул свою лупу в глазницу и как следует рассмотрел камень в ее свадебном кольце. Когда он опять поднял на нее глаза, его взгляд читался уже без труда. Действительно, ошибиться в нем было просто невозможно. Вдруг Рози все поняла, но не испытала ни удивления, ни гнева, ни сожаления. Всего лишь легкое смущение: почему она не догадывалась об этом раньше? Как могла быть такой дурой?

Ты не была дурой, Рози, подсказал ей внутренний голос. Если бы мысль о том, что камень может быть фальшивым, давно уже возникла в глубинах твоего подсознания, ты пришла бы в какое-нибудь подобное заведение гораздо раньше. Разве ты и вправду верила — с тех пор как тебе исполнилось по крайней мере двадцать два, — что Норман Дэниэльс подарил бы тебе кольцо, которое стоит не сотни, а тысячи долларов? Действительно верила?

Нет, пожалуй, не верила. Во-первых, Норман никогда не любил ее так, чтобы совершать ради нее такие поступки. Во-вторых, человек, у которого дома три замка на передней двери, три замка — на задней, световая сигнализация во дворе и сенсорная сигнализация на новенькой «сентре», никогда не позволил бы своей жене ходить за мелкими покупками с бриллиантом такого размера на пальце.

— Он фальшивый, да? — спросила она ювелира.

— Ну, — сказал он с запинкой, — это настоящий циркон, но совершенно определенно не бриллиант, если вы это имеете в виду.

— Конечно, это… Что же еще я могу иметь в виду?

— Вы расстроены? — спросил ювелир. Лицо его выражало искреннее участие, и ей пришло в голову теперь, когда она увидела его вблизи, что его возраст ближе к двадцати пяти.