Роза и тис - [49]

Милое круглое лицо леди Трессилиан дрожало от переполнявших ее чувств. Мы с Терезой оба были растроганы при виде искренней радости славной старой леди. Это так явно свидетельствовало о пустоте ее собственной жизни!

Радость этого события отодвинула на второй план даже материнскую заботу леди Трессилиан обо мне, и теперь ее общество стало для меня намного приятнее. Впервые она не принесла мне никаких брошюр и даже не пыталась, по своему обыкновению, меня подбадривать. Было ясно, что Руперт и Изабелла заняли все ее мысли.

Две другие старые леди отнеслись к событию каждая по-своему. Миссис Бигэм Чартерно удвоила свою энергию и кипучую деятельность. Она уводила Руперта на долгие прогулки по всему поместью, представляла ему арендаторов, поучала, как относиться к их просьбам, касающимся ремонта крыши и других работ, которые следовало либо выполнить обязательно, либо оставить без внимания.

– Эмос Полфлексен постоянно недоволен. Хотя два года назад сделал новую расшивку стен. А вот с трубой в доме Эллен Хит надо что-то сделать. Эллен очень терпелива. И вообще, Хиты уже три столетия являются надежными арендаторами в поместье.

Однако больше всего меня заинтересовала реакция на эту помолвку леди Сент-Лу. Сначала я даже не мог понять ее, но потом все-таки нашел ключ к разгадке: это было торжество, как после победы, выигранной в битве против невидимого, нематериального противника.

– Теперь все будет хорошо, – сказала мне леди Сент-Лу и вздохнула. Это был долгий вздох усталого человека.

Она как будто произнесла вслух: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по слову твоему с миром...»[17] Старая леди Сент-Лу произвела на меня впечатление человека, который долго жил в страхе, не смея даже показать его, и теперь наконец понял, что бояться больше нечего.

Пожалуй, шансы на то, что молодой лорд Сент-Лу в самом деле вернется и женится на своей троюродной сестре, с которой не виделся восемь лет, были не очень велики. Вероятнее было бы, что он женится на какой-нибудь иностранке. В военное время такие браки заключаются быстро. Да, многое было против того, чтобы Руперт женился на Изабелле.

– И все-таки в этой помолвке была справедливость – и закономерность.

Я спросил Терезу, что она думает об этом.

– Чудесная пара! – ответила Тереза.

– Как говорят обычно на свадьбах старые, преданные семье слуги: «Они созданы друг для друга». Но в данном случае это действительно правда.

– Да, правда. Невероятно! Тебе иногда не кажется, Хью, что все это сон и ты вот-вот проснешься?

Я понял, что она имела в виду.

– Ты права. Все связанное с замком Сент-Лу кажется нереальным.

Пришлось мне выслушать и мнение Гэбриэла. Он продолжал со мной откровенничать. Насколько я понял, лорд Сент-Лу ему не нравился, что, впрочем, было вполне естественно, так как Руперт перехватил большую часть его популярности.

Весь Сент-Лу был взбудоражен прибытием законного владельца замка, коренные обитатели гордились древностью титула, многие еще помнили его отца. Те, кто поселился в этих краях недавно, тоже как истинные снобы были приятно взволнованы.

– Отвратительное стадо баранов! – возмущался Гэбриэл. – Что ни говори, просто удивительно, до чего англичане любят титулы!

– Не называйте корнуоллца англичанином! Неужели вы этого еще не усвоили?!

– Просто случайно сорвалось с языка. Но это правда, не так ли? Они либо раболепствуют, либо кидаются в другую крайность, объявляя все титулы фарсом, что, по сути дела, тот же снобизм – снобизм навыворот!

– А как относитесь к этому вы сами? – спросил я, Гэбриэл ухмыльнулся. Он всегда чутко реагировал да любую шпильку, направленную в его адрес.

– Я, разумеется, сноб навыворот. Больше всего на свете я хотел бы родиться Рупертом Сент-Лу.

– Вы меня удивляете!

– Есть вещи, с которыми нужно родиться. Я бы все отдал за то, чтобы у меня были такие ноги, как у него, – задумчиво произнес он.

Мне вспомнились слова леди Трессилиан на собрании, когда Гэбриэл впервые выступил с речью, и подивился тому, насколько он чувствителен и раним. Я спросил, не думает ли он, что Руперт Сент-Лу перехватил у него часть популярности.

Гэбриэл размышлял над моим замечанием, не проявляя ни досады, ни раздражения.

– Все нормально, – сказал он. – Лорд Сент-Лу не является моим политическим оппонентом, так что его приезд – всего лишь дополнительная пропаганда в пользу консерваторов. Хотя, если бы лорд Сент-Лу баллотировался (чего, будучи пэром, сделать не может), он, по-моему, скорее всего стоял бы за лейбористов.

– Вовсе нет! – возразил я. – Он землевладелец.

– Ну, конечно, национализация ему бы вряд ли понравилась, но в наше время, Норрис, все так перепуталось. Фермеры и многие рабочие стали лояльными консерваторами, а молодые люди с интеллектом, степенями и немалыми деньгами стали лейбористами, я полагаю, потому что они ничего не умеют делать руками и понятия не имеют, чего хочет рабочий человек.

– А чего же он хочет? – спросил я, зная, что Гэбриэл отвечает на этот вопрос всякий раз по-иному.

– Хочет, чтобы страна процветала, тогда и он сам будет жить лучше. Он считает более вероятным, что консерваторы сделают страну процветающей, так как консерваторы лучше разбираются в финансах, что, в общем-то, вполне резонно. Я бы сказал, что лорд Сент-Лу – старомодный либерал, а уж конечно либералы никому не нужны.