Роза и червь - [40]

Для транспортировки груза по маршруту Земля-Венера я высылаю межпланетный корабль «Спящий Ктулху». На вашу сторону возлагается ответственность за доставку груза на космодром и подъем на околоземную орбиту к станции «Семирамида».

До прибытия «Ктулху» продолжайте исследования. Власти Новой Москвы и других сепаратистских колоний могут попытаться вам помешать. Не церемоньтесь с ними. Вам дается карт-бланш на любые меры, сколь угодно далеко выходящие за рамки закона.

Значение этого груза — глобальное. Его нужно доставить любой ценой. За потерю ответите вы лично, док Гриффит. Жизнью.

— Сурово, — уважительно сказал Арлекин.

— Это же Максвелл Янг. Он не умеет говорить не угрожая. И не угрожает впустую, что самое скверное… Но это мои проблемы. Капитан Конти, вы поняли, что это письмо — руководство к действию для вас?

— Я должен организовать вывоз цветка?

— Да, и мальчика, и прочего груза. На космодром, а оттуда на орбиту… Вот только здешний космодром теперь для нас закрыт. Новая Москва ни за что не выпустит. Придется лететь из Кап-Яра. Сможете это устроить?

Арлекин пожал плечами.

— Вопрос бюджета.

— Да, конечно. Примите средства на операцию. — Перед глазами Арлекина замигало извещение: «100 000 энерго зачислено на ваш счет», и оперативник поднял бровь в приятном удивлении. — Должно хватить на все. Вопросы есть?

— С кем мне связаться в Кап-Яре?

— Правильный вопрос. Вот вам контакт космофлотского резидента. — Даймон вывел в поле зрения новую строку: «Получен новый контакт: майор Вацлав Кауфман». — Этот Кауфман полностью в курсе. Если Новая Москва начнет с нами войну, и меня арестуют… Или убьют, — безразлично добавил Гриффит. — Короче, если я выхожу из игры — вы автоматически переходите в подчинение Космофлота и лично Кауфмана.

— Было бы печально.

— Это да. В том числе для вас. Еще вопросы?

— Что если мальчику станет хуже?

— Возьмите Брендана. Он — врач Саида, пусть им и останется. Но помните, что отвечаете за груз — вы. Итак?

— Сложное задание, — задумчиво сказал Арлекин. — Слишком ответственное. И не во всем легальное. Особенно если придется драться с новомосковскими.

— О, понимаю. Вы получите отдельную награду, конечно.

— Какую?

— От Агентства, наверное, не меньше десятки к рейтингу. А лично от меня… — Гриффит покровительственно улыбнулся, окрасил ауру радугой доброжелательности. — Мне кажется, вы засиделись в оперативниках, капитан. Если справитесь… И если, конечно, наш филиал еще будет существовать… Должность заместителя главы экстрагарда ваша.

Арлекин покачал головой.

— Я не карьерист. Предпочитаю энерго.

— Двести килоэнерго. — Гриффит явно не удивился.

— Маловато против должности зам. главы экстрагарда. Тысячу.

Гриффит нахмурился.

— На вашем месте я бы не зарывался, капитан. Репутация у вас не лучшая, особенно в Космофлоте. Если бы не мое покровительство после того скандала в 76 году…

— Да-да. Меня бы вышвырнули с обнулением рейтинга. Помню. И буду вечно признателен. Восемьсот?

— Остановимся на пятистах, — не допускающим возражений голосом сказал Гриффит. — И то не знаю, смогу ли выжать такие деньги из Макса Янга. Космофлот в последнее время скуп. Ладно, в крайнем случае добавлю из своего кармана.

— Хотелось бы получить аванс, — сказал Арлекин деликатно, но твердо.

Гриффит со вздохом махнул рукой.

— Черт с вами, примите еще сто кило. Если меня арестуют — остальное получите у Кауфмана в Кап-Яре. Удовлетворены?

Арлекин наклонил голову.

— Я готов к выполнению задания, док Гриффит.

ИЗ МЕМУАРОВ. ВСЕ МЯТЕЖИ И ПЕРЕВОРОТЫ

Все мятежи и перевороты похожи в одном: в разгар событий никто не знает толком, что происходит. Один древний стратег писал о «тумане войны». Ничуть не менее густ и «туман восстания». Лишь когда все затихнет, можно будет составить из отрывочных, противоречивых свидетельств что-то вроде связной истории — и «связная» совсем не обязательно будет значить «сколько-нибудь близкая к истине». Я не собираюсь заниматься этим. Я не историк, а мемуарист. Я напишу лишь о том, что сама видела и в чем участвовала — перескажу свои личные воспоминания во всей их разрозненности и неполноте.

Я остановилась на том решающем в моей жизни мгновении, когда я вышла из Ллиса под предлогом разговора с Прасадом. Да, под предлогом. Я могла бы спокойно поговорить и в зале, отойдя в укромный уголок — но меня слишком тяготило общество. Я чувствовала, что уже отыграла свою протокольную роль, и теперь могу уйти по-тихому, без скандала. Уйти к себе в «Нейролаб» и засесть, наконец, по-настоящему за проект. «Уроборос» настолько захватил меня, что в тот момент я не могла думать ни о политике, ни о светских обязанностях. В голове кружился ураган идей, и каждая, казалось, кричала: «Проверь меня! Развей меня!» Как можно было тратить драгоценное время на пустую ритуальную болтовню?

Разговор с Прасадом был недолог — я подтвердила, что мы действительно оказываем медицинские услуги Марсу. Я прошла мимо охранника в вестибюле и вызвала лифт на магистрали Нион. Я успела проехать пару поворотов, когда увидела, что навстречу по магистрали шагает команда сервоботов с конвоем из боевых роботов. Сервоботы волокли целый поезд медбоксов. Людей не было, и на мой лифт никто не взглянул.