Роялистская заговорщица - [74]

1 июля Марсель напрасно прождала человека, который обыкновенно провожал ее. По временам бывали стычки, вдалеке раздавались выстрелы, которые отдавались болью в ее сердце. Наконец вечером ей удалось повидать отца на несколько минут. Это было как раз в то время, когда почтовая карета маркизы остановилась у аванпостов.

В этот вечер Жан Шен прощался с ней дольше обыкновенного. Лориса там не было: он находился со своими людьми неподалеку, в засаде; он надел опять свои погоны поручика.

– Говорят о перемирии, о капитуляции, – заметила Марсель.

Рука Жана Шена сжалась на рукоятке шпаги; он замолк.

Прошло еще два дня без особых событий. Неприятельский круг все суживался, и Жан Шен со своей ротой стоял теперь бивуаком на берегу самой Сены, в лесах Сен-Клу.

Слухи о капитуляции усиливались; все старые защитники страны ужасались при мысли, что близок час, когда их оружие должно сломаться в их руках, и они поглядывали друг на друга, бросая мрачные и злобные взгляды.

В эту ночь Марсель не ложилась. Какое-то мучительное предчувствие щемило ей сердце.

Она открыла окно и, облокотясь, прислушивалась. Луна поздно взошла и освещала своим стальным светом ленту-Сену, за которой Марсель следила взором до глубины мрака лесов.

Вдруг – это было около одиннадцати с половиной часов – Марсель услыхала конский топот по дороге из Парижа: кто-то несся во весь опор, вероятно, эстафета. Не в первый раз приходилось ей это видеть, но отчего в этот раз так тревожно забилось ее сердце?

Она высунулась в окно, чтобы следить за всадником, думая, что непременно догадается, в чем дело.

Это был французский офицер, при белом ярком свете луны можно было разглядеть его форму; если бы он не нагибался вперед, пришпоривая лошадь, она могла бы разглядеть даже его черты.

Он подъезжал в мосту. Еще несколько минут, и он въехал бы на него. Вез ли он приказание выступать или, напротив, весть об окончании борьбы?

В эту минуту внезапно налетел на офицера другой всадник с быстротой, возможной разве в кошмаре. Марсель видела только, что этот другой всадник нагнал офицера и слился с ним в одну общую тень.

Затем раздался глухой выстрел; офицер пошатнулся и упал.

Тот другой выстрелил еще вторично в него; тело заколыхалось, предсмертные судороги – и затем стало неподвижно.

Тогда тот другой быстро повернул повод, и в эту минуту Марсель при ярком свете луны увидала его лицо, которое она узнала.

Тогда, высунувшись в окно, с опасностью вывалиться, она стала кричать:

– Убийца! Убийца!

Но негодяй уже исчез.

Марсель, обезумев, бросилась в дом, взывая о помощи.

Лорен уже был около нее с ружьем в руке, поддерживая ее, так как она едва стояла на ногах.

В чем дело? Не было ли то нападение неприятеля на Севрский мост? Марсель, вся запыхавшись, была не в силах связать двух слов, она тащила его на улицу, говоря отрывочные бессвязные слова.

Они вышли. Марсель бросилась бежать к мосту. Она первая добежала до несчастного убитого и опустилась около него на колени; испуганная лошадь умчалась, исчезнув в ночной тьме.

– Ах, несчастный! – воскликнул Лорен. – Вероятно, упал с лошади.

– Нет, нет, я сама видела! О Боже, он умер!

И она приподняла голову старого офицера, лицо уже изменилось.

На виске зияла черная рана. Выстрел был сделан в упор. Лорен, нагнувшись на своей деревянной ноге, старался его приподнять.

Вдруг раненый широко раскрыл глаза и, со вздохом или скорее в предсмертном хрипе, прошептал:

– Депеша… Генералу Пире… О!

Челюсти сжались, все тело вытянулось в предсмертной муке, и он упал замертво. Марсель разрыдалась.

– Бедный старик, – проговорил Лорен, – печальный конец для солдата!

Марсель обернулась к нему:

– Вы не знаете еще всего – его убили.

– Убили?

– Да, я сама видела.

И, сделав над собой неимоверное усилие, она рассказала все, как было.

– Черт возьми! – заметил Лорен. – Он нам говорил о депеше, где же она?

Он расстегнул сюртук несчастного и увидел на нем кожаную сумку.

– Вернемся, – сказал он, – и посмотрим, в чем дело.

– Неужели же мы так и оставим здесь этого несчастного человека?

– Что делать! На все свое время – у него теперь терпения хватит.

Оба направились к дому.

Дома, при свечке, они открыли портфель.

Генералу Пире… Там и была та депеша, о которой он говорил.

– Что делать? – проговорила Марсель, ломая руки. – Быть может, в ней какая-нибудь важная весть, от которой зависит благополучие всех там находящихся?..

Лорен призадумался.

– Очень просто, хоть я и плохой ходок, но что нужно, то нужно: я доставлю эту депешу.

– Прекрасно, и я пойду с вами.

– Уж это извините. Я старый солдат и умею исполнять то, что мне приказано; прежде всего мы должны слушаться Жана Шена; я не могу позволить вам выходить без кого-нибудь из его людей. Так было решено, и вам придется подчиниться, мадемуазель Марсель.

– Это невозможно, говорю вам: тут вопрос жизни или смерти.

– Тем более. Вы на меня не сердитесь, вы храбрая, достойная девушка, но в моей власти только то, что вы под моей охраной, и то уже много, что я вас оставлю одну… Ну уж тут что делать, но брать вас с собой – ни за что. Мужчина всюду пролезет, и вы меня только стесните.

– Милый, добрый Лорен.