Роялистская заговорщица - [73]

К счастью, при нем оказалось несколько золотых. Он мог нанять почтовую карету и при содействии крестьян опередить неприятеля.

22-го они были в Париже.

Они отправились в улицу Эперон.

Они узнали, что Жан Шен был там – значит, он жив! Он только зашел мимоходом, осведомился о Марсели; получив отрицательный ответ, он сказал, что спешит на аванпост. Стали его разыскивать и нашли. Он действовал с своей ротой между Севром, Билланкуром, Версалем и Сен-Жерменом. Они нашли его на посту. Он сгруппировал около себя общество дю Ги, которые уцелели после сражения при Ватерлоо. Он им дал одно только приказание:

– До тех пор, пока будет хоть один из вас в живых, защищать свою родину!

Когда он увидел Марсель, он разом побледнел как смерть.

– В такие дни, – проговорил он, улыбаясь, – не имеешь права умереть от радости.

Он слушал, склонив голову, ужасный рассказ о смерти Картама.

– Как он любил тебя! – воскликнул он, прижимая к груди Марсель. – Увы! теперь, кроме меня, у тебя никого, а там, – прибавил он, указывая на Сен-Жермен, – там пруссаки.

Когда он узнал все, что сделал Лорис, он протянул ему обе руки.

– Мне кажется, дитя мое, что над тобой свершилось чудо. Месье Лорис, благодарю вас от имени Марсели и Франции.

– Разве я не такой же француз, как и вы? – воскликнул Лорис. – Неужели вы думаете, что я все еще тот безумец, тот неблагодарный, каким я был месяц назад, когда я оспаривал цвет знамени? А, кроме того, вы не знаете…

Жан Шен прервал его жестом:

– Я все знаю: вы, ни в чем не повинный, желали искупить преступление, совершенное в Филипвиле.

– Преступление, которое еще не искуплено, – заметил Лорис. – Капитан, я имел честь сражаться там под вашей командой. Дайте мне опять местечко в ваших рядах.

– У Франции немного защитников, я принимаю ваше предложение. Знаете ли вы, что здесь идет отчаянная борьба – пруссаки не берут в плен.

– Я был в Женапе.

Марсель объявила, что она не уйдет с бивуака отца, но Жан Шен был неумолим. Он требовал, чтобы она вернулась в Париж.

– Отец, вдалеке от тебя я умру от беспокойства и тоски. Умоляю тебя, позволь мне остаться с тобою! Месье Лорис, помогите мне уговорить папу.

Жан Шен призадумался. Он страдал при мысли, что молодая девушка останется без всякой опоры. Но разве он имел право уйти из борьбы? Разве он не принадлежал отчизне, этой матери всех наших матерей?

– Послушай, – сказал он Марсели, – я не могу и не хочу иметь тебя при себе. Подумай только, каждую минуту нас могут накрыть. Мне кажется, что твое присутствие отнимет у меня всякую энергию. Но для тебя, как и для себя, я желаю иметь тебя как можно ближе; для этого вот что мы сделаем: при въезде в Севр есть небольшой постоялый двор, его содержит один из наших единомышленников. Отправляйся к нему. Каждое утро, пока сообщение будет свободно, один из наших будет приходить за тобой и приводить тебя ко мне, в свидании с тобой я буду черпать мою силу и храбрость; затем ты вернешься к себе.

Зная, что ей не вымолить большего, Марсель с удовольствием приняла то, что ей предлагали.

– До свиданья, отец; до свиданья, месье Лорис, будьте вы оба живы, об этом просит вас ваша дочь, ваша сестра.

Между обоими молодыми людьми во все время долгих часов, какие им пришлось провести друг с другом в этой лихорадке, которая следует обыкновенно за сильными ощущениями, не было сказано ни одного слова, которое бы не дышало все той же простотой дружбы. Крещенье кровью превратило их в брата и сестру. Марсели казалось совершенно естественным покровительство Лориса, для него все ее доверие казалось вполне законным. Три раза, по воле судьбы, ему пришлось быть ее защитником. Это образовало между ними нерушимую связь. Они, как друзья, пожали друг другу руки.

Он рассказал ей все свое прошлое, всю свою любовь к Регине, не скрыл от нее о том, что они жених и невеста. Если он горячился при воспоминании о Флоренне, она успокаивала его, защищала ее. Разве политика – женское дело? Она могла ошибаться: неужели ее за это можно меньше любить? Он охотно соглашался и давал себе слово перевоспитать ее нравственно, как малое дитя, когда она станет его женой.

– Отчего вы не повидаете ее? – спрашивала Марсель. – Может быть, она уже вернулась в Париж.

Нет, не теперь еще. Теперь она окружена всеми этими лживыми льстецами, которые восхваляют ее, разжигают в ней те страсти, которые он теперь порицал. Разве потом. Теперь он еще не рассчитался со своими долгами.

– Ведь вы же ее все еще любите?

– Всей силой моей души.

Понятно, что Лорис взял на себя ответственность проводить Марсель до указанного отцом ее дома.

Она была принята там с распростертыми объятиями.

Хозяин этого постоялого двора был солдат Республики, с ампутированной ногой, один из уцелевших от первых стычек 1792 года. Лорен, прозванный Лорен де Вальми, в силу предстоявшего возврата к прежним титулам дворянства, занимал маленький домик на берегу Сены, близ Севрского моста.

Еще совсем бодрый, преданный Жану Шену до последней капли крови, он являлся самым верным покровителем для молодой девушки.

Прошло несколько дней без всяких новых усложнений. Неприятель быстро подвигался, но встреча состоялась только в конце июня.