Ройал - [9]

Бренда достает свой телефон из кармана и смотрит в него. Она делает это целый день: отвечает на звонки и дает указания. Одна из тетушек Брукса создала страницу в сети по сбору средств и там уже есть информация о «длительном восстановлении и медицинских счетах» несмотря на то, что Брукс очень успешный финансовый аналитик, а Эбботты — одна из самых богатых семей в округе Рикстон.

И никто не знает, сможет ли он выкарабкаться.

Где-то раза четыре я ловила Бренду за тем, что она делала скриншоты различных новостей, где обсуждалась авария. Бренда утверждала, что сделает из них коллаж для сына, чтобы он увидел, когда очнется.

Думаю, мы все по-разному пытаемся справиться с этой ситуацией.

Двенадцать часов я провела сегодня с этой женщиной, и мне до сих пор не хватает смелости рассказать ей, что мы с Бруксом расстались в ночь аварии. Я представляю ее лицо, когда все расскажу. Думаю, что половина города узнает об этом в течение нескольких часов. Представляю себе смешки и взгляды, которые получу от местных жителей.

Да, конечно, — скажут они, — как удобно.

Никто не поверит мне. Мне навесят ярлык ужасного человека, и моя репутация будет запятнана навсегда.

Подошва моих ботинок издает мягкие тихие звуки, под которые я выхожу из больницы. Снаружи начинает падать ранний ноябрьский снег. Он ложится огромными хлопьями, но они не остаются.

Никто не остается вблизи Рикстон Фоллс.

Кроме идиотов, вроде меня.

Я сажусь в мой старый «Субару» и поворачиваю ключ зажигания. Холодный воздух дует через вентиляционные отверстия, и я подношу свои пальцы к решетке, словно это поможет нагреть воздух быстрее.

В прошлом году Брукс пытался заставить меня поменять свою машину на что-то более яркое, даже предлагал внести первый взнос за меня. Но я сказал ему, что не нуждаюсь в «БМВ», особенно когда моя работа находится за пять кварталов от нашего дома, да и мой «Субару» не показывает никаких признаков того, что он скоро превратится в прах.

Пять минут спустя я по инерции еду по тихим улицам родного города мимо библиотеки с зеленой крышей и статуями железных жаб и лягушек. Мимо «Королевы Мороженого». Мимо дома престарелых для богатых людей и двух кинотеатров. Мимо холма, на который мы ездили каждую зиму, чтобы покататься на санках, когда были детьми. Мимо аллеи, по которой бродили, когда ничего лучше этого не было в маленьком городке в пятницу вечером.

Все это сливается в сумбурную полосу воспоминаний, все это тихо шепчет его имя.

Ройал.

Каждый день я вспоминаю о нем. Ройал давно уже ушел, а я застряла, наступая на те же грабли. День за днем.

Все напоминает мне о нем.

О нас.

Куда бы я ни пошла.

Все, что я вижу. Все выглядит именно так, как это было, когда он был рядом.

Он оставил меня здесь, одну, чтобы я прожила эту жизнь без него, в городе, в котором каждый день чувствую его присутствие.

Если когда-нибудь снова столкнусь с Ройалом, я собираюсь врезать ему, да посильнее. Я хочу, чтобы он чувствовал себя так же, как и я, может быть тогда он поймет, что сделал со мной.

Как он сломал меня.

Как сделал так, что я больше не могу испытывать к кому-то тех чувств, что когда-то испытывала к нему.

Я сжимаю руль сильнее, когда ставлю машину на свободное место парковки перед пустым конференц-центром отеля. Смотрю на светофор вдалеке, как он меняет цвет от зеленого к желтому и до красного, работая для «вымерших» дорог.

Я моргаю снова и снова, пока глаза не перестают щипать, и думаю о Бруксе и тяжести его положения. Я не могу помочь, но чувствую свою ответственность за эту гребаную ситуацию. Я должна была остановить его. Если бы я заставила Брукса сесть и объяснить, почему именно он хочет уйти, может быть, он не был бы сейчас на больничной койке, борясь за свою жизнь.

Вместо этого я купалась в своем внезапном освобождении и сказала ему не грохотать дверьми, когда будет уходить.

Образ его упакованной сумки, связки ключей и выражения лица всплывает в памяти.

Единственное, что я знаю наверняка — Брукс Эбботт не хотел больше быть со мной. Он ушел от меня.

Он не хотел жениться на мне.

Он даже не пытался попробовать.

Он просто хотел… уйти.

А теперь, кажется, я должна буду провести остаток жизни, заботясь о человеке, который меня больше не любит.

Он просто не успел уйти от меня быстро.

Я выезжаю обратно на дорогу и останавливаюсь около винного магазина, который находится по пути к моему дому. Может быть, я смогу утопить в алкоголе некоторые из этих мыслей сегодня вечером, потому что они не дают мне долбаного покоя. И если кто-то еще раз посмотрит на меня искоса, когда я покупаю пятую бутылку водки, клянусь Богом, я откушу их чертову голову.

Сегодня вечером я не милая воспитательница детского сада. Я не идеальная дочь Роузвудов, которая больше не планирует свадьбу с одним из самых завидных холостяков в округе.

Я просто пытаюсь пройти через это.

Мои мысли возвращаются к Ройалу в двадцатый раз за сегодня, и чувство вины просачивается в мои кости, придавливая всем весом к изношенным кожаным сиденьям. Я не должна думать о нем сейчас, но мне не хватает сил, чтобы остановить себя.

Как обычно.

Я думаю, что он сидит сейчас где-то в баре со своими обезоруживающими ямочками и улыбкой, от которой у девушек слабеют коленки. Я представляю его покупающим довольной блондинке с фальшивыми сиськами до подбородка фруктовый коктейль цвета ее помады. Думаю, что он собирается забрать ее домой и трахать так сильно, что она подумает, что это означает что-то большее, а потом Ройал скажет ей, как сексуальна она утром, когда готовит ему завтрак в его же футболке.