Ровно в полночь - [20]

– Я увольняюсь! С меня довольно! Я только и делаю, что чищу и кормлю, чищу и кормлю!

– Но вы…

– О, конечно! Время от времени мне приходится перетаскивать на себе тонны собачьей еды или ездить вместе с вами за отбеливателем и жидким мылом. Что это за работа?

– Нам приходится…

– Я думала, что буду играть с собаками, а не чистить за ними вольеры по двадцать раз в день!

Фиона вздохнула. Эли сказал:

– Подрасти, малышка. За игры тебе никто не станет платить.

– Это нечестно!

Фиона провела рукой по лицу, прогоняя усталость.

– Вы можете играть с собаками, когда чистите их вольеры или в свободное время. Но, насколько мне известно, вы торопитесь побыстрее разделаться с работой, чтобы сидеть в комнате отдыха, курить и смотреть телевизор, – тихо сказала она. – Когда Вики нанимала вас, она предупреждала, что это тяжелая, грязная работа.

Девушка была готова лопнуть от злости.

– Все, я больше не хочу этим заниматься. Я увольняюсь!

Она круто повернулась и выбежала из кабинета.

– И часто такое случается? – спросил Эли.

Фиона устало кивнула:

– Вики – хороший психолог и, как правило, не ошибается в людях. И тем не менее раз в три месяца хотя бы один человек не выдерживает нагрузки. – Она пожала плечами. – Я знаю, здесь нелегко работать, но, с другой стороны, в этой работе есть свои преимущества. Просто некоторые люди не умеют этого ценить.

– Наверное, обидно потерять работника в такое напряженное время?

– Еще бы. – Фиона грустно улыбнулась. – Мы приближаемся к той отметке, которая называется «хуже некуда».

Это было чистым безумием, но Эли вдруг выпалил:

– Знаешь, Фиона, я буду счастлив, если смогу тебе помочь.

Она недоверчиво взглянула на него:

– Ты не обязан этого делать.

– Я хочу быть вам полезным. Просто покажи мне, что нужно делать. Я быстро все схватываю.

– Ты хорошо понимаешь, на что идешь?

Он обезоруживающе улыбнулся:

– Не думаю, поскольку с самой первой нашей встречи нахожусь на грани безумия.

Глава 5

В этот день Эли узнал, что такое «мыть вольеры с улицы». Ему велели надеть как можно больше теплой одежды, выйти на улицу и, открыв вольеры с внешней стороны, поливать их из шланга мощной струей до тех пор, пока они не станут идеально чистыми. Выполнив это задание, он отправился в комнату отдыха, намотал на себя теплое одеяло и сел пить кофе. Присоединившийся к нему Брайан жизнерадостно болтал, раскрывая перед ним все прелести работы в пансионе:

– На самом деле все не так уж страшно. Зимой мы моем вольеры только четыре раза в сутки. А летом приходится делать это каждый час – с семи утра и до десяти вечера. Представляешь?

– Не хочу даже слышать об этом, – передернулся Эли.

– Но если на Оук-Хилл обрушится снежная буря, нам действительно придется несладко.

– Нам и так приходится несладко.

– Ты не понимаешь: тогда нам придется чистить вольеры вручную. Удовольствие ниже среднего, доложу я тебе.

– Мыть их из шланга – тоже удовольствие ниже среднего.

В комнату отдыха ворвалась Фиона и с порога начала отчитывать их:

– Что это вы здесь расселись? Из прачечной привезли белье – вы могли бы разобрать его, или вымыть пол в вестибюле – там полно грязи, или привести в порядок двор – там…

– Только не говори, что там, – взмолился Эли.

– А кроме того, есть еще дневное кормление, дневные процедуры, санобработка помещений, мытье посуды. У меня в кабинете лежит список собак, которым ночью потребуются одеяла, де еще кто-нибудь должен сходить на склад и принести тридцать бутылок отбеливателя. – Фиона скрестила руки на груди. – Ну, кто куда идет?

Эли поднялся, с трудом держась на ногах.

– Я пойду в бельевую: там по крайней мере сухо и тепло. И кстати, – он решил, что будет нелишним напомнить Фионе об основной цели его пребывания в пансионе, – мне нужен список людей, угрожавших в последнее время Вики, Оук-Хиллу и лично тебе. Еще мне понадобится список собак очень важных персон.

Фиона кивнула и вышла из комнаты. У себя за спиной она услышала бормотание Эли:

– Неудивительно, что та девушка уволилась. Какими деньгами можно оплатить такие страдания?

К концу рабочего дня он так вымотался, что Фиона сжалилась над ним. До полуночи оставалось еще несколько часов, и Фиона предложила Эли немного поспать у нее в коттедже.

– Здесь тебе вряд ли удастся заснуть, пока не разойдется народ, – объяснила она свое приглашение.

Шагая за ней по сумеречной дубовой роще, он восхищенно следил за покачиванием ее стройных бедер, обтянутых выцветшими джинсами. Он целый день ловил себя на том, что, как журавль, вытягивает шею, когда она проходит мимо.

Эли не мог оторвать глаз от ее крепких круглых ягодиц. Они лишь наполовину выглядывали из-под длинного свободного свитера, но он решил, что более сексапильного зрелища не видел никогда в жизни. А ее тонкие, хрупкие запястья вызывали у него желание прижаться к ним губами в том месте, где билась теплая пульсирующая жилка, и ощутить мягкость и аромат ее кожи.

Он сглотнул. Коттедж был уже совсем рядом. Фиона оглянулась, и в слабом лунном свете он заметил ее улыбку. Несколько часов они пробудут наедине, совсем одни в теплом, сухом, тихом доме, и ничто не сможет им помешать…

– Тидбит! – воскликнула Фиона. – Что ты тут делал?